Дончо Папазов - Под парусом через океан

Ураган – двенадцатибалльный, самый сильный ветер по шкале Бофора, со скоростью более 104 километров в час.

Тропические циклоны в Северной Атлантике называются ураганами. Кроме того, существуют тайфуны, торнадо и др.

Фал – снасть, при помощи которой поднимаются паруса.

Фалинь – тонкая снасть для подъема флага или с другим предназначением.

Фальшборт· – продолжение бортов над палубой.

Фальшкиль – продолжение киля, которое придает остойчивость лодке, уменьшает дрейф и позволяет лодке идти против ветра. Если он металлический, называется балластным килем.

Фордевинд – курс парусника, при котором ветер попутный, самый трудный курс для управления судном; требует наибольшего внимания и непрерывной вахты на румпеле.

Форштевень – продолжение киля, образующее носовую оконечность судна.

Шкот – снасть, при помощи которой управляют парусами.

Шторм – одиннадцатибалльный ветер по шкале Бофора со скоростью от 91 до 104 километров в час.

Штаг – металлический трос, крепящий мачту к носу (форштаг) и к корме (ахтерштаг).

Схематический разрез спасательной лодки «Джу»:

1 – грот, 2 – рейка, 3 – радиолокационный отражатель, 4 – мачта, 5 – стаксель, 6 – рубка, 7 – скоба, 8 – спасательный леер, 9 – пластиковый корпус, 10 – деревянная скамья, 11 – . двигатель, 12 – перо руля, 13 – компас, 14 – резервуар горючего, 15 – водонепроницаемые отсеки, 16 – планширь.

Впервые мир узнал и заговорил о них летом 1972 года. Как говорили в старину, «слава настигла их» в сочинском морском порту, куда они приплыли из Варны на шлюпке «Джу», сумев – и притом лишь под парусом! – за 26 дней пересечь все Черное море. Скажем без преувеличения: в продолжение двух недель, пока Дончо Папазов и Юлия Гурковская восстанавливали силы на прекрасных берегах Кавказа, они оба вполне познали бремя славы. Их осаждали репортеры, за ними охотились любители автографов, а после передачи местного телевидения толпы любопытствующих хлынули к причалу, где слегка раскачивалась на волнах самая заурядная шлюпка, тоже ставшая вдруг знаменитостью. Расспросам не было конца. И впрямь было чему дивиться. Во-первых, болгарские смельчаки пустились в путь, не имея, по существу, мореходных навыков, ориентируясь лишь по компасу и звездам. Во-вторых, питались они в пути преимущественно планктоном, который вылавливали в море. В-третьих, они оказались абсолютно здоровыми и, хотя похудели в общей сложности на 18 килограммов, отнюдь не утратили присущих им жизнерадостности и чувства юмора. Оли добровольно поставили себя в положение тех, кто потерпел кораблекрушение, и доказали: человек может, обязан выжить в борьбе со стихией.

Дневник отважных мореплавателей был переведен многими зарубежными изданиями. Тем временем супруги Папазовы (осенью 1972 года Дончо и Юлия поженились) деятельно готовились ко второму этапу широко задуманной программы «Планктон» они намеревались пересечь вдвоем Атлантический океан. Подробности этого путешествия занимательно изложены в книге, которую вы только что прочли…

Летом 1976 года завершился третий этап программы «Планктон» – болгарские смельчаки вновь пересекли океан, на этот раз Тихий…

Автору этих строк приходилось не раз встречаться с Дончо» Юлией, писать обо всех их трех плаваниях. Последний раз я увиделся с Папазовыми в Москве, где они отдыхали несколько дней по пути из Полинезии домой, в Болгарию. Разговор, естественно, начался с воспоминаний о первом – самом памятном – путешествии.

Дончо. Да, то жаркое черноморское лето незабываемо. Не скрою, мы пускались в путь, полные сомнений и тревожных предчувствий. Помню, я еще в детстве прочитал книгу Алена Бомбара «За бортом по своей воле», а некоторые места даже выучил наизусть. Вот хотя бы это… «И когда корабль тонет, тебе представляется, что вместе с кораблем весь мир погружается в бездну; когда палуба уходит из-под ног, тебя покидает все твое мужество, весь разум. И даже если тебе посчастливится обрести в это мгновение спасательную шлюпку, ты еще не спасен. Потому что ты недвижно замираешь в ней, раздавленный свергнувшейся на тебя бедою. Потому что ты уже не живешь. Запеленатый ночною тьмой, влекомый течением и ветром, содрогающийся перед бездной, пугающийся и шума и тишины, ты за каких-нибудь три дня окончательно обращаешься в мертвеца…»

Юлия. «Вы, жертвы легендарных кораблекрушений, отдавшие богу душу преждевременно, я знаю: вас погубило не море, вас сразил не голод, не жажда убила вас! Раскачиваясь на волнах под тревожные вскрики чаек, вы умерли от страха». Это тоже Бомбар. И я люблю его книгу не меньше Дончо. Его книгу и его дело. Как вы помните, Бомбар в 1952-м пересек Атлантику на надувном плоту, дабы доказать: главный враг потерпевших кораблекрушение вовсе не физические лишения. Главный враг – отчаяние. С ним и надо бороться.

Дончо. Юлия как пианистка, естественно, более эмоциональна, чем я, экономист. Но поверьте, иногда цифры бывают красноречивей самых возвышенных слов. Вот несколько цифр. Около 200 тысяч человек в год терпят кораблекрушения. 50 тысяч находят место в шлюпках, но и они, за редчайшим исключением, погибают, причем 90 процентов в первые три дня. Тут есть над чем задуматься. Что же касается Бомбара, то я уточняю мысль Юлии: мы пустились тогда в круговерть черноморских штормов даже вопреки Бомбару. Бомбар считает спасательную шлюпку крайне ненадежным средством. Он убежденный сторонник надувных плотов. По мнению Бомбара, у спасательной шлюпки слишком много недостатков.

Юлия. Действительно. Из-за отсутствия киля шлюпка ужасно неустойчива. Зазеваешься с парусом при перемене галса или под. ставишь борт коварной волне, и того гляди перевернешься вверх килем. Но если не отдаваться на волю провидения, а бороться, бороться каждый час, каждый шаг, лодка становится надежной союзницей. Главное – не терять присутствия духа. И когда, помнится после трехнедельных испытаний мы однажды утром заметили на горизонте зыбкие контуры Кавказских гор, ликованию нашему не было предела. Мы доказали прежде всего самим себе: да, потерпевший кораблекрушение способен победить море даже на обычной лодчонке, какой на случай катастрофы оснащены все большие и малые корабли. Черное море стало воистину нашей соленой купелью. Я бы сказала, что 800 черноморских миль дались нам труднее 4800 миль плавания через Атлантику…