Теодор Мюгге - Пираты, каперы, корсары

— Кто? — спросил Уиллби.

— Ах, это просто так, — сказала женщина. — Видите ли, мистер Уиллби, когда мы жили еще в Эрбилэнде, был там один садовник, Нэд Пол, которого называли также Полом Джонсом, он частенько приходил к моему старику. У него был сын по имени Джон Пол, отчаянный шалун, но добрый и приветливый мальчуган. Где какая проказа, там непременно Джон Пол. Но злого он никогда не делал, нет, и, уверена, неспособен на этакое. А уж разбойником и убийцей бедный Джон и вовсе не стал бы никогда. Он видеть не мог, как кого-то обижают. Как ни беден он был, а всегда помогал нуждающимся, и слабых защищал малыми своими силами. Да, вот, взять хотя бы Молли, как часто он ее таскал на руках, ласкал да целовал, часами возился с маленькой девчонкой и называл ее своей невестой. Старый Джонс разорился, а мальчик стать садовником никак не желал. Он рвался на море, в широкий мир. Отец, конечно, и слышать об этом не хотел, но Бловерпул уговаривал его до тех пор, пока он, наконец, не махнул рукой. В последний день перед тем, как уйти, Джон был у нас. Мы все поцеловали и благословили его, а когда он взял девочку на руки, и она заплакала, не желая его отпускать, он сказал: “Подожди, маленькая Молли, твой Джон Пол вернется, когда станет большим и богатым, и тогда ты станешь его женой”. Бедный Джон! Он так и не вернулся.

Она растрогалась до слез, может еще и от вида своей дочери. Молли с побледневшим лицом и неподвижным взором сидела напротив нее и, как завороженная, глаз не спускала с незнакомца, который безмолвно ел и пил, не обнаруживая, казалось, ни малейшего интереса к рассказу. Лишь теперь он поднял глаза от тарелки и спросил равнодушно:

— А что стало со старым садовником?

— Умер, умер! — вступил в разговор Бловерпул. — Два года назад я был в Эрбилэнде, посетил могилу честного Нэда и вспомнил о тех добрых днях.

Уиллби продолжал тем временем рассматривать свою бумагу.

— Подумайте, — сказал он, — тут ведь так и написано: “Кровожадный злодей, вероятно, сын садовника, который жил и умер в Эрбилэнде на Солуэй. Позор для Соединенного Королевства, что такое чудовище появилось на свет в его пределах. За голову пирата назначен приз в тысячу фунтов”.

— И все-таки я уверена, что это не он, — настаивала на своем Мэри, — он не мог стать дурным человеком!

— Вы не знаете людей, мэм, — возразил купец. — И потом, вы же сами говорили, что мальчишка всегда был изрядным шалопаем.

— Во всяком случае, очень уж необузданным, а такие легко сворачивают на скользкую дорожку да к перекладине, — пробурчал Бловерпул.

— Вот бы мне привалило счастье заполучить эти денежки! — воскликнул штурман и ударил кулаком по столу.

Уиллби и Бловерпул разом расхохотались, и купец с ехидцей показал на бутылку джина, из которой молодой человек успел отхлебнуть несколько добрых глотков.

— Вы не годитесь для этого, дружище, — сказал Уиллби, — и скорее отыщете красивую девку, чем пирата. Но благое желание само по себе уже требует признания, и — о, господи! — как ни беден я, охотно сам заплатил бы тысячу фунтов, лишь бы увидеть однажды этого кровавого пса в Уайтхевене!

— Ну, сэр, — возразил Дэвид, — если Пол Джонс — сын садовника, и тот отважный морской разбойник действительно одно и то же лицо, то у вас есть к тому благоприятный случай. Ведь он, как сказала миссис Мэри, назвал милую Молли своей невестой и обещал приехать за ней. Пол Джонс не из тех, что забывают свои обещания, а ну как он и впрямь явится и заберет ее с собой?

— Покуда в Англии есть сыщики и палачи, этого не случится, — ответил Уиллби. — Но даже и доберись он сюда, я больше чем уверен, что Бловерпул никогда не стал бы якшаться с этим негодяем.

— Не могу поверить, — сказал старик. — Пол был мальчишкой худеньким, слабосильным, как говорится, и к морской службе казался малопригодным, а теперь вдруг он заделался этаким гигантом-пиратом, перед которым дрожат все закоренелые убийцы. Нет, по самому большому счету, он стал бы мужчиной, вот вроде нашего штурмана, однако несколько лет назад слышал я краем уха, будто лежит он, как и многие другие порядочные парни, глубоко на дне морском.

И тут вдруг в дверь снова постучали, да так резко и продолжительно, что собаки во дворе залились тревожным лаем. Затем дверь отворили, и сочный мужской голос спросил Бловерпула.

— Если он дома, я хотел бы поговорить с ним, — сказал мужчина, — я должен поговорить с ним, это в его же интересах.

В комнату вошел бравый молодой человек крепкого сложения и заговорил, не обращая внимания на гневные морщины на лбу старого хозяина дома.

— Простите, что явился незваным в неурочное время, мистер Бловерпул, — торопливо сказал он, — но иначе я не мог. Я пришел предостеречь вас и помочь, если потребуется. Я шел морем от Уайтхевена, ночь еще не наступила, и увидел вдали на горизонте большой корабль, идущий к нашему берегу.

— В самом деле, сударь? Ну и что же с этим самым вашим большим кораблем? — сердито ухмыльнулся Бловерпул. — Это и вся ваша сногсшибательная новость?

— О, послушайте дальше! Корабль подошел ближе, и я смог определить по его высоким мачтам и оснастке, что он — военный, под большим английским флагом. Он спустил шлюпку, полную людей. Она миновала полосу прибоя и скрылась за скалами. Вот я и подумал, что смельчаки могли бы, наверное, и подождать с высадкой на берег, пока не бросят якорь в Уайтхевене. Как видно, что-то им здесь очень нужно. С этим я и поспешил к вам.

— Я был бы вам весьма благодарен, когда бы вы отправились сейчас домой, мистер Ральф Сортон, — с язвительной вежливостью произнес хозяин.

— Я и еще кое-что разузнал, — смущенно пробормотал Ральф. — Это произошло, когда я позже проходил здесь мимо. К удивлению своему, я увидел трех парней, матросов, они стояли здесь у окна и подслушивали. Я подобрался поближе и услышал их разговор, они о чем то совещались, а потом пошли дальше.

Бловерпул медленно поднялся со своего места и оперся о стол. Его серые глаза блистали гневом. Вдруг он ударил по столу кулаком и, четко разделяя слова, сказал:

— Мистер Ральф Сортон, подметайте у своей двери и не интересуйтесь соседскими курами. Можете смотреть и слушать, что вам угодно. Я разгадал ваш замысел. Вам надо было во что бы то ни стало проникнуть в мой дом и расстроить мои планы. Но вы станете свидетелем, как я держу свое слово. Здесь мистер Уиллби из Уайтхевена, солидный, уважаемый человек, который сватается к моей Молли. Это зять, лучше которого мне не надо. Я дал ему слово. А теперь навострите уши, сударь, и слушайте, как Молли скажет свое “да”.

— Ради бога! Подождите! — крикнул Ральф, хватая его за руку, протянутую к Молли. — Сейчас не время думать о помолвке. Уверяю вас, вам грозит что-то недоброе. Ваш дом окружен негодяями, а этот здесь, этот молодой бесстыдный парень за вашим столом, что так ехидно ухмыляется, он, должно быть, их главарь, хоть и выглядит невинной овечкой. Я слышал, как один из парней выругался и пробурчал: “Какого дьявола капитан застрял у этих английских собак! Нож в моей руке так и просится перерезать им всем глотки!” Хватайте этого парня, запирайте ставни, гасите свет и держите молодчика как заложника!