Френсис Брайан - Джим Хокинс и проклятие Острова Сокровищ

Ближе всех к вожаку я вижу элегантную фигуру человека не очень высокого, но и не малорослого, стройного, гармоничного и подвижного, словно весы ювелира. Его серые шелковые манжеты плотно облегают запястья, породистая голова гордо вскинута; он глядит на ряды своих противников и чувствует, что, вне всякого сомнения, – и тут он прав – принадлежит к превосходящей стороне.

Он чуть пританцовывает, и лучи южного солнца отражаются от пряжек его начищенных черных башмаков. Затем самодовольство его еще более возрастает – он ведь знает, что будет первым в схватке и, если победит – а он предполагает победить, – то для всех нас игра будет окончена. Таковы правила боя pareil.

А теперь я смотрю на нашу сторону. О человеке, когда смотришь на него сзади, можно точнее всего сказать, чувствует ли он себя в безопасности, силен ли он, одинок ли. Глядя на профиль, можно судить, обеспокоен ли этот человек, – ведь подбородок очень многое выдает. В то утро все мы испытывали сильное беспокойство. Все, кроме Сильвера. Но Сильвер появился на свет не для того, чтобы испытывать беспокойство. Я смотрел на него, а он в этот момент поступил очень разумно: он устремил взгляд на пританцовывавшего мастера фехтовального искусства, и сила этого взгляда заставила фехтовальщика вздрогнуть, правда, не очень сильно, но все же.

Молтби взмахнул платком: словно облако вырвалось из его руки. Это был знак старта.

– Я вызываю человека, которого сам король считает лучшим из лучших, – крикнул он. – Я называю имя Генри Игана.

Вот почему я побледнел, когда битва прекратилась. В беспорядочной схватке у нас еще были шансы – мы могли использовать различные уловки, засаду, неожиданное нападение. Но бой один на один – кто мог бы противостоять Игану? Капитан Рид посмотрел на наш неровный строй и сделал шаг вперед. Это был шаг, полный такой решимости, какую я редко видел даже у этого решительного человека.

– А я вызываю капитана Алестера Рида, а именно – себя.

Раздался приглушенный шум голосов, в котором слышалось удивление. Я никогда не подозревал в нашем капитане искусного фехтовальщика, да и слышать о такой его репутации мне не приходилось. И все же, по какой-то причине, у меня возникло доброе предчувствие. Рид удивлял меня снова и снова: он был совершенно непредсказуем, никто не знал, чего от него ждать в следующий момент. Но затем я позволил здравому смыслу завладеть мною и напомнил себе, что дуэлянт, который мало чем занимался в жизни, кроме практического применения своего фехтовального мастерства, несомненно, одурачит приземистого, задумчивого, сурового человека, посвятившего жизнь морскому делу и доброму занятию морской торговлей.

Бойцы изготовились к бою. Рид снял сюртук и отдал его Сильверу. Затем капитан сделал что-то совершенно необычайное: он оторвал от рубашки рукав, так что его правая рука обнажилась до самого плеча. Только четверо из присутствовавших, как я полагаю, поняли значение этого жеста – Рид, Сильвер, я и Иган.

Если в кулачной драке ваш противник начинает снимать кольца – берегитесь. Он – опытный драчун, знающий все обычаи пивной и понимающий, что, если он ударит противника рукой в кольцах, он может сломать собственные пальцы. Точно так же – берегитесь фехтовальщика, обнажающего руку, чтобы освободить ее для работы шпагой. Такому человеку известны темные стороны дуэльного искусства.

Затем капитан Рид выбрал оружие – саблю.

Иган закричал: «Против правил!» – и помахал шпагой.

– Не против правил, сэр. Я не возражаю против вашего оружия, а выбор оружия – за мной. Вы можете пользоваться шпагой.

Иган улыбнулся своей медвежьей улыбкой. Противопоставлять саблю шпаге столь же необдуманно, как противопоставлять рогатку пистолету.

Когда я наблюдал за происходившим, мое внимание было отвлечено: я увидел, как Грейс подошла поближе ко мне с правой стороны и остановилась так, чтобы все видеть. Мое раздражение из-за того, что она присутствует при опасной схватке, помешало мне следить за началом боя; кроме того, у меня возникла какая-то тревога из-за ее поведения, но я не понимал, чем это вызвано. Поскольку дядюшке Амброузу явно не удалось ее успокоить, я думал пробраться к ней сам. Но вокруг меня толпились сторонники бойцов, и я не захотел никого отвлекать.

Звон скрестившихся клинков вернул мое внимание к сражавшимся, и я увидел, что они сцепились, всего в футе друг от друга, один эфес плотно прижат к другому. Такое нередко случается в дуэлях: это происходит тогда, когда дуэлянты испытывают друг друга. Часто такое испытание помогает определить, кто сломается первым.

Иган отскочил, но Рид, к всеобщему удивлению, не стал его преследовать. Я не сводил глаз с лица Игана. Он пытался определить, каков Рид: следует ли вести с ним быстрый бой или медленный? Решив, что медленный, он стал кружить вокруг Рида, делая колющие движения шпагой, слегка касаясь и размахивая ею, но не нанося ударов. Рид почти не двигался с места. Отталкиваясь правой ногой, он поворачивался вокруг себя, ни на миг не спуская глаз с Игана. И до сих пор ни один из них не сделал выпада, не нанес удара; они кружили и следили друг за другом.

Настроение изменилось. Наши противники ожидали, что Иган немедленно сделает выпад и поразит Рида, например, в шею. Я наблюдал за другими дуэлянтами, «джентльменами» Молтби: они следили за поединком более пристально, чем сами поначалу ожидали. А Иган все еще кружил, порой подскакивая ближе и сразу отступая, порой вращая своим клинком так, что он свистел в воздухе. Когда он делал это, Рид защищался и парировал его удары.

Затем Иган попытался изменить темп схватки. Р-раз! Два! Три! Четыре! Пять! Он нацелил целую серию выпадов в живот Риду. Капитан отбивал удар за ударом, не отступая ни на дюйм со своего места. Иган повернулся спиной; он взмок от пота, а капитан был совершенно сух, и все стоял там, держа в обнаженной, без рукава руке свою саблю. Солнце поднялось высоко, и салинги[31] двух кораблей словно залило золотом. Я отважился бросить взгляд на Сильвера: его лицо явственно говорило о том, как ему нравится все это.

Иган все еще оставался спиной к противнику, и я понимал, почему он это делает: он надеялся, что Рид нанесет ему удар против правил, как это делают противники в тавернах. Но я мог бы заранее сказать ему, что такое невозможно: капитан Рид не попадается на удочку противника. Шотландец стоял на своем месте, чуть приподняв саблю, и ждал, так же, как делал это в начале схватки, чтобы бой приблизился к нему.

В следующие три или четыре минуты они стали нападать друг на друга. Раза два Рид менял тактику и бросался в наступление; вот тут-то я и понял, чем Иган завоевал свою репутацию: он превосходно владел приемами защиты. По лицу Рида я увидел, что он это оценил и, не пробившись сквозь защиту Игана, вернулся к прежней позиции.