Юрий Шестера - Приключения поручика гвардии

— От всей души поздравляю вас с этой замечательной находкой! — несколько торжественно произнес Андрюша, с удовольствием пожимая руку ученого.

— Нас, — уточнил Григорий Иванович. — Теперь в научных кругах многих стран будут в ходу две их копии — моя и ваша.

Глянув на так и непокоренную вершину, он усмехнулся:

— То-то будет удивлен наш проводник, увидев нас живыми и невредимыми, да еще раньше срока.

И они стали не спеша спускаться по крутому склону вулкана.

Шлюпы, слегка накренившись на правый борт, резво рассекали воды Атлантического океана. Их команды, отдохнувшие и вдоволь накупавшиеся, бодро несли вахтенную службу. Но главным событием по-прежнему были удивительные результаты экспедиции по восхождению на Тенерифский пик.

Когда ее члены триумфаторами вернулись на «Надежду», то почти сразу же были приглашены Резановым в свою адмиральскую каюту. Внимательно и с большим интересом рассматривая копии наскальных надписей, он удовлетворенно хмыкнул:

— То-то заерзают толстыми задами заморские академики! А испанцы?! Более трех веков владеют Канарскими островами и не удосужились обследовать высочайшие их вершины, хранящие сокровища всемирного масштаба. Позор, да и только! Впрочем, — и он безнадежно махнул рукой, — их всегда интересовало только золото.

Выяснив, что Григорий Иванович собирается переслать копии в Петербургскую академию наук для их тщательного изучения и расшифровки, в задумчивости побарабанил пальцами по столу.

— Думаю, что столь ценные бумаги надобно переслать в Петербург дипломатической почтой, а еще лучше курьером.

И с лукавством глянул на Андрюшу:

— Может быть, столь ответственное задание поручить вам, Андрей Петрович?

Тот вскочил, как ужаленный, с покрасневшим от обиды лицом.

— Шучу, шучу… Как же можно посылать курьером столь знатного морехода, да к тому же покорителя заоблачных вершин.

Григорий Иванович деликатно улыбнулся, а Андрюша не знал, что ему делать: то ли радоваться, то ли огорчаться.

А Николай Петрович уже серьезно подытожил:

— Этим делом займется наш генеральный консул по прибытии нашему в Бразилию. Я же для верности отпишу относительно вашего вопроса президенту Петербургской академии наук. А вам, господа, большое спасибо за содеянное вами благое дело во славу Отечества…

Во время вахт Фаддея Андрюша по-прежнему был на мостике. Его внимание уже давно привлекли летучие рыбы, изредка залетавшие на палубу, но по большей части на руслени. Матросы вахтенной смены тут же, ругаясь, выбрасывали их за борт — не дай бог, если их заметит боцман. Порядок на верхней палубе — святое дело! Это они усвоили с первых же дней службы на флоте, а боцманский кулак только укреплял в них веру в справедливость неписаных морских законов.

Однако по мере приближения к экватору летучие рыбы все чаще и чаще стали падать на палубу шлюпа. Душа Андрюши возмутилась такой расточительности природы, и после смены с вахты отыскал Григория Ивановича. Но его вопрос о летучих рыбах и, тем более, об их съедобности несколько озадачил натуралиста. Тем не менее он подробно поделился с Андрюшей своими знаниями о них.

— Летучие рыбы — теплолюбивые стайные пелагические рыбы, — начал он свои пояснения тоном заправского лектора.

— ???

— Пелагические — значит живущие в толще воды открытого моря, — извинился за свой академизм Григорий Иванович и продолжил: — Питаются они мелкими планктонными организмами, — и вопросительно взглянул на Андрюшу, но тот утвердительно кивнул, — а посему вполне пригодны для употребления в пищу. Обитают главным образом в тропических и субтропических водах Атлантического, Индийского и Тихого океанов. Однако они, в свою очередь, служат добычей многих хищных рыб, особенно тунцов различных видов, а в Атлантическом океане и бонитов, то есть макрелей. Значительно уступая хищникам в скорости, летучие рыбы при их нападении выпрыгивают из воды и парят над ней за счет грудных плавников, приспособленных к планирующему полету. При этом могут пролетать по воздуху более пятидесяти саженей и взлетать на высоту до пяти саженей, чего вполне хватает для попадания на палубу кораблей.

И только после этого поинтересовался, зачем же все это потребовалось Андрюше. Тот объяснил, что только за время вахты, то есть за четыре часа, на палубу падает до десятка летучих рыб размером до двух пядей каждая. И если их собирать в какую-нибудь емкость с забортной водой, то можно за сутки набрать количество, достаточное для приготовления отменного второго для всей кают-компании. Ведь это же свежая рыба, а не осточертевшая солонина!

У Григория Ивановича загорелись глаза, и Андрюша понял, что в его лице приобрел надежного союзника. Теперь только оставалось убедить Крузенштерна в принятии этой идеи.

Иван Федорович внимательно выслушал их и призадумался. Идея сама по себе была очень заманчивой, однако…

— Я что-то не припомню, чтобы моряки употребляли в пищу летучих рыб. Может быть, это связано с недостаточным их количеством. Ведь мне приходилось плавать в тропических водах на фрегатах, высота бортов которых почти в два раза больше, чем у шлюпа, и это было непреодолимым препятствием для летучих рыб. А на малых судах типа китобойных площадь палубы гораздо меньше.

Было очевидно, что ему очень не хочется попасть впросак. И он мучительно искал подходящее решение. Наконец Иван Федорович поднял глаза на собеседников.

— Сделаем так. Я прикажу собирать летучих рыб, а вы, Григорий Иванович, как ученый натуралист будете делать их замеры, взвешивания и так далее в научных целях. И если их количество окажется достаточным, то как отработанный научный материал передадим этих самых рыб на камбуз. Ведь, в самом деле, не пропадать же такому добру? — невинно улыбнулся капитан. — И еще одно непременное условие. Убедительно прошу вас, господа, чтобы эта маленькая тайна осталась только между нами.

И вот теперь матросы вахтенной смены усердно собирали летучих рыб в довольно большой брезентовый чан с морской водой, а Григорий Иванович не менее усердно замерял и взвешивал их, перекладывая в другой такой же чан и делая записи в тетради. Ну чем ни научный эксперимент?

Изредка подходил Андрюша, интересуясь результатами. Было, как всегда, безоблачно, дул устойчивый норд-ост, характерный для этих широт, волнение водной поверхности практически отсутствовало, и летучие рыбы с завидным постоянством шлепались на палубу. Все это обнадеживало. Однако для ужина рыб было еще маловато, поэтому решили «научный эксперимент» продолжить и на следующий день.