Макс Брэнд - Всадники равнин

С нами была младшая сестра Дика, Молли. Она сказала, что ей хочется поплавать выше по течению, над водопадами, и тогда мы направились туда. Но достаточно было лишь однажды увидеть то место, чтобы понять, что затея это отнюдь небезопасная. На поверхности воды течение было ровным — ровным, но очень быстрым на глубине. Оно мгновенно подхватывало все, что только ни оказывалось в реке, тут же затягивало под воду и стремительно несло к водопаду.

Но предупредить Молли об этом мы не успели. Она, очевидно, твердо решила нырнуть в этом месте, польстившись на обманчиво спокойную речную гладь. Она бросилась в воду и поплыла, как вдруг течение подхватило её и понесло вниз.

Дик закричал и бросился вслед за ней. Но и ему не удалось справиться с течением. Я понимал, что шансов у меня практически никаких, так как Дик плавал лучше меня, гораздо лучше. Но не мог же я просто беспомощно стоять на берегу и бездействовать. Нужно было что-то делать. И тогда я бросился в воду.

— И тоже не смог справиться с течением? — мрачно спросил отец.

— Я был абсолютно беспомощен. От меня уже ничего не зависело. Я увидел, как девочку несет вниз по течению, к водопаду, и как потом она сумела ухватиться за каменный выступ и удержалась так. Я видел, как Дик протянул ей руку, и ей удалось подтащить его к себе. Оба они были в безопасности. Понимая, что не смогу добраться до них, я решил повернуть обратно к берегу и даже пытался грести. Но все напрасно. Мне не удавалось побороть течение ни на минуту. Оно было сильным, словно упряжка норовистых мулов!

Тут он замолчал, и Росс Хейл заметил, что его сын сосредоточенно смотрит на одинокое облако, низко плывшее по небу, купаясь в золотистых лучах солнечного света.

— А потом? — спросил отец.

— А потом меня швырнуло вниз с высоты водопада, и когда меня все-таки выудили из него, мои ноги оказались серьезно повреждены, как ты сейчас видишь и сами.

Вот и все. Стиснув покрепче зубы, Росс Хейл приготовился выслушать леденящие душу подробности. Такова уж привилегия инвалида — смаковать грустные детали недуга, приковавшего его к койке. Но к большому удивлению ранчеро, сын его, похоже, закончил свой рассказ и вовсе не собирался продолжать повествование.

Он упал вниз вместе с потоком воды, и больше не хотел говорить или вспоминать об этом. Переведя дух, Росс Хейл направил лошадей к воротам и передал вожжи сыну. Он видел, как сын окинул взглядом двор ранчо и дом, и заранее набрался мужества, ожидая услышать сакраментальную фразу, что, на его взгляд, должна была обязательно последовать вслед за этим.

Но ничего не последовало. Питер как будто не замечал того, что во дворе не осталось ни одного дерева. Все они были спилены прошлой зимой. Продавать было больше нечего, а за дрова удалось получить хорошую цену, да и Россу опять же не пришлось сидеть без дела. Тем более, что как раз в то время у Питера было особенно туго с деньгами, а этого вполне хватило на то, чтобы преодолеть кризис.

Тем временем лошади направились к конюшне. Вот он, его Питер, сидит на сидении впереди — его сын, его сокровище, награда за все его труды. Росс запрокинул назад свою большую голову и расхохотался, и в этом момент его было бы лучше не видеть и не слышать.

Лошади были быстро распряжены, и он заметил, что Питер, несмотря недуг, поразивший его тело, действовал бойко и уверенно, ловко управляясь с упряжью и быстро работая руками, сумев самостоятельно проделать добрую половину всей работы и после не забыв позаботиться о лошадях.

Отец наблюдал за этим с несвойственным ему мучительно-горестным злорадством. Он и подумать не мог о том, чтобы по возвращении сына домой задействовать его для такой ерунды. Это было окончательное крушение всех надежд. Они вышли из конюшни во двор. Можно было подумать, что проблемы со зрением у Питера были не менее серьезными, чем с ногами. Казалось, что он не замечает царившего кругом упадка и бедности; пустого сеновала на конюшне, где по полу было разбросано заплесневелое сено; прогнившей и готовой в любой момент обвалиться крыши и двери, висящей на единственной сломанной петле.

Хозяйство лежало в руинах; это было пепелище некогда процветавшего ранчо. Все состояние было спущено на обучение Питера. И что он теперь получит взамен? Это ещё предстояло узнать, так как на свете существует множество способов сделать деньги, и довольно часто людям, оказавшимся в гораздо худшем положении, чем их, удавалось все-таки сколотить довольно-таки неплохое состояние. Но сказать откровенно, ни на что хорошее отец Питера уже почти не надеялся.

Когда, покинув прохладный полумрак конюшни, они вышли на залитый ярким солнцем двор, на край желоба поилки опустилась ворона, сердито закаркав при этом в их сторону. Это переполнило чашу терпения Росса Хейла, и поддавшись внезапному порыву охватившего его гнева, он выхватил свой «Кольт» и выстрелил. Оба выстрела оказались мимо — один вспугнул ворону, тут же взмывшую в воздух, а второй последовал вдогонку, в то время, как птица поднялась высоко в небо.

Когда же Хейл собрался было уже убрать свое оружие, Питер взял пистолет у него из рук. Ворона поднялась довольно высоко над землей, и устремилась к конюшне, рассчитывая, очевидно, найти убежище под крышей. Питер выстрелил, целясь в парившую в небе черную точку.

Ворона шарахнулась в сторону, снижаясь на пол дюжину ярдов и гневно каркая. Затем она снова устремилась вперед, но прежде, чем ей удалось достичь спасительной крыши конюшни, прогремел ещё один выстрел. Сбитая на лету черная птица тяжело рухнула на землю.

Росс Хейл молча наблюдал за происходящим. И хотя он не сказал ни слова, забирая обратно свой пистолет, но все же обратил внимание на безразличное выражение на лице Питера.

— Прицел сбит вправо, — сказал Росс Хейл, когда они шли через загон, направляясь к дому.

— Сбит, — сказал Питер. — Наверное, поэтому-то я сначала и попал в крыло.

— Так ты что же, и в стрельбе себя уже успел попробовать? — поинтересовался ранчеро.

— Должно же у человека быть какое-то занятие для души. Тем более, что прочие виды спорта были уже недоступны для меня, — ответил Питер. — Так что за это время я успел выиграть несколько медалей, выступая за команды по стрельбе из винтовки и пистолета.

Он улыбнулся, глядя в глаза Россу Хейлу, и в его взгляде не было грусти.

Иногда требуется совсем немного, чтобы заставить нас пересмотреть свое отношение к людям и многим событиям. Ранчеро подумал о том, что первое впечатление бывает обманчиво, и, возможно, на эту мысль его навел пример меткой стрельбы сына, но только теперь он твердо решил для себя, что больше ничем не станет выказывать своего уныния. Он будет говорить со своим мальчиком обо всем на свете. А так как в жизни сына были и тяжкие, безрадостные дни, то он решил, что лучше всего завести разговор о тех великих моментах и успехах, сопутствовавших Питеру на футбольном поле.