Мароны. - Майн Рид

Это продолжалось несколько минут. Лодка держалась на одном месте, не двигаясь ни назад, ни вперед. За это время успели спуститься вниз двое других пришельцев. Они бросились к берегу, очевидно привлеченные тем, что происходило на озере. И тут их узнал тот, кто давно хотел свести с ними счеты.

- Это негодяи-испанцы! - крикнул Квэко, завидев своих недавних пленников. Они бежали! Стреляйте в них, друзья! Не дайте им удрать от нас вторично!

Громовой голос Квэко, покрывший все остальные звуки, сразу был услышан обоими касадорами. Они кинулись обратно к скале и стали карабкаться по ней проворно, как обезьяны. Но было поздно: они не достигли и середины склона, как щелкнуло сразу несколько курков, и тела преступников одно за другим с тяжелым всплеском рухнули в воду.

А Чакра все боролся с потоком - не на жизнь, а на смерть. Он силился повернуть лодку против течения, но ее относило к стремнине. Мароны перезаряжали ружья и на минуту забыли про колдуна, предоставив его собственной участи.

Даже злейшие враги Чакры пожелали бы ему, чтобы поскорее кончилась эта безнадежная борьба. Но Чакра все не сдавался. А тот, кто сидел с ним рядом, оцепенел от страха, уже поняв, что его ждет.

Кто победит - железные мускулы Чакры или силы потока? Одно мгновение чаши весов колебались, но вот человек начал слабеть, а мощь воды не убывала. Победа должна была остаться за стихией. И Чакра понял это. Он бросал вокруг безумные, дикие взгляды. И вдруг он как будто что-то придумал... Ему померещилась надежда на спасение. Он бросил всякие попытки остановить лодку, а вместо этого внезапно обернулся и наклонился к Джесюрону, словно шепча ему что-то на ухо... Но нет, он задумал другое!

Быстрым рывком схватил он Джесюрона. Длинные руки колдуна, словно гигантские паучьи лапы, обвили жертву. Невероятным напряжением мускулов Чакра поднял Джесюрона высоко в воздух и швырнул его за борт. Громкий крик - и Джекоб Джесюрон исчез в темных водах озера. На поверхности его остались только зонт и шляпа старика, быстро увлекаемые потоком.

Голова Джесюрона показалась над водой, но спасения ждать было неоткуда. Единственным утешением ему могло послужить лишь то, что его вероломный сообщник не замедлит последовать за ним. Освободив челн от лишнего груза, Чакра надеялся выбраться из потока, но расчеты его не оправдались. Борясь с Джесюроном, он потерял драгоценное время. Лодка попала в водоворот. Теперь даже с помощью весел было бы невозможно из него выбраться. В несколько секунд лодка оказалась у самой стремнины и с быстротой стрелы понеслась вниз.

В последнем отчаянном усилии Чакра успел уцепиться за куст, росший у самого края водопада. Куст тут же вырвало с корнем, и в следующее мгновение и колдун и лодка вслед за Джесюроном сверглись с высоты в сто футов на черные острые скалы. 

 Тот, кто взглянул бы на усаженную пальмами и тамариндами аллею на следующее утро после описанных трагических событий, увидел бы в конце ее груду черных, обугленных и еще дымящихся развалин. Но, если бы он оказался там ровно через год в такое же ясное утро, взору его представилось бы гораздо более отрадное зрелище. Он увидел бы опять сверкающие на солнце белые стены и веселые, зеленые жалюзи, как будто дом, словно феникс, вновь возник из пепла. Во всех своих деталях новый дом представлял собой точную копию прежнего. Снаружи все выглядело в точности так же, как когда-то. Но внутренние перемены были значительны. Сменились некоторые его обитатели. Вместо краснолицего и грубоватого сорокалетнего толстяка появился новый хозяин - очень еще молодой человек такой благородной наружности и столь же благородных манер, что он был вполне достоин владеть этим прекрасным домом.

А рядом с ним - о, всегда рядом с ним! - юная красавица. Это дочь прежнего и жена нового владельца. Она даже сохранила девичью фамилию, только теперь она уже не мисс, а миссис Воган.

В это утро молодая пара сидит в просторном зале, где пол так навощен и гладок и где так блестит полированная мебель. Сейчас время завтрака, когда можно ожидать прибытия почты. Но никто не ждет почтальона. Какое дело счастливой влюбленной паре до того, что творится на белом свете! Что интересного может принести им почта? Но почтальону безразлично, ждут его или нет. Одинаково равнодушно идет он к мрачным и веселым, несет радость скорбящим или горе тем, кто только что пребывал в беспечной радости.

Молодые супруги нежно смотрят в глаза друг другу и не видят, что по длинной аллее к дому движется всадник. Впрочем, если бы они его и заметили, то не выразили бы никакого удивления. Ведь это всего-навсего возвращается из города Квеши на своей кляче.

Читатель, может быть, уже насторожился, опасаясь, не везет ли Квеши в перекинутой через плечо сумке послание, содержащее черные вести. Опасения эти напрасны. Он действительно везет письмо, но в нем нет ничего, сулящего беды.

Вот письмо передано в руки адресата. Оно долго пролежало бы нераспечатанным, если бы не совсем обычный штемпель на конверте. Оно из Африки, из порта в устье Гамбии, и адресовано: «Герберту Вогану, эсквайру. Горный Приют, Ямайка». Герберт вскрывает конверт и быстро просматривает письмо.

- Это от твоего брата Кубины, дорогая, - говорит он жене. - Он пишет, что возвращается на Ямайку.

- Как я рада! Я так и думала, что Кубина не сможет жить там, хотя они и сделали его принцем... Но как же Йола?

- Разумеется, она едет с ним. Конечно, он ее там не оставит. Йола скучает по Ямайке, чему я нисколько не удивляюсь. Если есть на свете благословенный уголок, где находят друг друга любящие сердца, то это наша Ямайка. Для меня она - земной рай!

- И для меня, милый мой Герберт!

- Послушай! - воскликнул он, прочитав письмо дальше. - Кубина спрашивает, не продадим ли мы ему участок земли за Утесом Юмбо. Деньги ему дал отец Йолы. Кубина хочет разводить там кофе.

- Как это чудесно! Значит, мы будем соседями.

- Мы