Лэрри Макмуртри - Пустыня смерти

Верзила Билл ничего не ответил — он заметил, что в их лагере началась какая-то суматоха. Вудроу Калл и леди Кейри стояли рядом и глядели на восток. Верзила Билл увидел, что в руках у Калла ружье. К ним подошла Матти и тоже стала смотреть на восток. Верзила Билл ощутил, как его охватывает возбуждение — живот схватило еще сильнее.

— Что-то там происходит, — проговорил он, резкими движениями натягивая брюки. — Нет у нас времени рассиживаться тут на корточках.

Они поспешили обратно в лагерь, держа в руках ружья. Утро было таким мирным и безмятежным, но, может, оно и не такое уж мирное, как кажется.

— А вот и Гас подошел, — у него самый острый глаз, — проговорил Калл.

Леди Кейри повернулась к своей лошади и вынула из переметной сумы небольшую медную подзорную трубу.

— Помогите мне посмотреть в нее, капрал Маккрае, — попросила она. — Капрал Калл считает, что впереди таится какая-то опасность, да и моя лошадь тоже это чувствует.

Леди Кейри стала смотреть в подзорную трубу, а Гас пристально разглядывал лежащую перед ним местность невооруженным глазом, но заметил лишь одинокого койота, неторопливо трусящего на юг через редкие кустики шалфея. Теперь и он тоже стал ощущать смутное беспокойство — своим глазам он полностью не доверял. Опять он припомнил, как мастерски маскировались команчи в тот день, когда они убили Джоша и Зика.

Подошла Эмеральд, ведя за собой белого мула.

— Дикари уже здесь, миледи, — совершенно спокойно доложила она.

— Да, думаю, уже явились, — подтвердила леди Кейри. — Я чувствую их присутствие. Но они такие дикие, что я не вижу их.

И тут все услышали высокий звук — кто-то пел. На вершине далекого хребта, как раз на фоне восходящего солнца внезапно возник Бизоний Горб, ехавший неспешным шагом верхом на лошади. Он пел боевую песню индейцев. Вслед за ним показался и весь отряд команчей, совершивший набег в Мексику. Всадники тоже ехали не спеша, воины пели боевые песни, на высоких нотах нудные, то и дело повторяющиеся. Гас насчитал двадцать воинов, а затем заметил и двадцать первого — Брыкающегося Волка, двигавшегося сбоку, в отдалении от всей группы. Он шел пешком и не распевал боевую песню, но его молчание казалось более грозным, нежели нестройные победные песни воинов.

Калл оглянулся, ища взглядом какую-нибудь лощинку или складку местности, где можно было залечь и отстреливаться, но ничего не увидел — виднелись лишь реденькие кустики шалфея. Они разбили бивак на ровной, открытой местности. Команчи наступали на них с высотки, да еще солнце светило им в спину — в общем, позиция у них была более выгодная. К тому же техасцев насчитывалось всего четверо, да еще Уэсли Баттонс не умел стрелять, а против них выступал двадцать один воин. Даже если бы Уэсли стрелял как следует, все равно команчи могут запросто смять их оборону, как бы рейнджеры ни сопротивлялись. Четверо мужчин, четверо женщин, да мальчик в придачу не представляли серьезной опасности для наступающих команчей, затянувших боевую песню про смерть и пытки.

Калл подумал, а знают ли англичанки, как поступают команчи с пленными, а еще он подумал, не рассказать ли леди Кейри, Эмеральд и миссис Чабб, как кончать жизнь самоубийством, если дело примет самый худший оборот. Глядя на команчей, он вспомнил наставления Длинноногого, что в этом случае надо приставлять дуло пистолета к глазному яблоку. Вне всякого сомнения, Длинноногий прекрасно знал, что говорил, но вот вопрос: а смогут ли совершить такой акт самоуничтожения английская леди, гувернантка и негритянка? И как в таком случае поступит Матильда?

Леди Кейри спокойно смотрела на приближающихся индейцев. Как и всегда, она была одета во все черное, а голову закутала в трехслойную вуаль. Она, похоже, ничуть не испугалась.

— Ну и что вы думаете, капрал Калл? — поинтересовалась она. — Как по-вашему, можем мы разбить их?

— По всей видимости, нет, мэм, — ответил Калл. — Они намяли нам бока, когда мы насчитывали в своих рядах чуть ли не две сотни бойцов. Не знаю, почему бы им не одолеть нас сейчас, когда нас всего четверо.

— Интересно поют, не правда ли? — заметила леди Кейри. — Не так приятно, как в опере, но все-таки интересно. О чем они поют?

— Они поют, что бледнолицым грозит смерть, — перевел Калл. — Они поют, что хотят заполучить наши волосы.

— Ну что ж, хотеть они могут, да заполучить не сумеют, — вмешался в разговор Уилли. — Мне самому нужны мои волосики, верно ведь, мама?

— Ну разумеется, Уилли, — ответила леди Кейри. — И ты сохранишь их — мама проследит за этим. Капрал Калл, не оседлаете ли мою лошадку?

— Конечно же, оседлаю, но все же не думаю, что мы сможем ускакать от них, мэм, — сказал Калл.

— Нет, мы и не поскачем, — стала разъяснять свой план леди Кейри. — Полагаю, лучше всего мне запеть. Я проведу вас сквозь ряды этих команчей, джентльмены. Я поеду верхом первой, а все остальные пусть идут за мной гуськом пешком и ведут под уздцы своих коней. Так что седлайте моего мерина, капрал Калл, и не смотрите на меня. Теперь пусть никто не смотрит на меня до тех пор, пока я не разрешу.

— Почему нельзя, мэм? — спросил Гас. Предложенный порядок действий немало озадачил его.

— А потому что я решила снять с себя покрывала, — объяснила леди Кейри. — Я сниму покрывала и запою свои лучшие арии, а кроме того, мне понадобится моя славная змейка. Эмеральд, не сможешь ли принести ее сюда?

Спокойно и неспешно леди Кейри принялась снимать с себя покрывала, распевая при этом гаммы для разминки. Голос ее поднимался все выше и выше, достигая одной октавы, а затем другой, пока ее верхние ноты не перекрыли песнопения команчей. Эмеральд вынула удава из корзинки, притороченной к мулу, и позволила ему обвиться вокруг ее плеч, пока леди Кейри раздевалась.

— Полагаю, Уилли, что тебе надо сесть верхом на пони, — велела она сыну. — Все остальные пойдут пешком. Матильда, возьмите, пожалуйста, мою одежду и несите ее. Она мне понадобится, когда мы разгоним этих ужасных дикарей. Вы все еще не оседлали мою лошадь, капрал Калл? Подпругу подтягивайте, пожалуйста, поаккуратнее и осторожно, а то она начнет взбрыкивать. Этим утром я приму образ леди Годивы[8] и не думаю, чтобы эти лютые звери причинили нам хоть малейший вред.

Калл оседлал лошадь и передал поводья Матильде вместе со своим пистолетом. Он все еще не верил, что они могут сделать нечто такое, что поможет им прорваться сквозь толпу команчей. Леди Кейри, разумеется, может и раздеться, если ей так хочется, но Бизоний Горб все равно их всех поубивает.

Пока леди Кейри раздевалась, он опустил глаза, так же поступили Верзила Билл и Уэсли Баттонс. Леди Кейри нравилась им все больше и больше, они глубоко почитали ее и решили не оскорблять ее стыдливость, хотя она и здорово смутила их, раздеваясь догола.