Луис Ламур - Золотая ловушка

Наутро шестого дня Кэп Моффит ушел. Он взял серого из запасного загона и ускакал на своем собственном седле. Раненый, но живой.

Том Этербак вернулся на ранчо на девятый день. Он с удивлением смотрел на бледную тень, оставшуюся от человека, который поздоровался с ним, держа в руках ружье. Смотрел на окровавленную повязку на его ноге.

— Неужели ты участвовал в драке, которая произошла в городе? — строго спросил он.

— Что за драка?

— Ее затеял какой-то чужак, Кэп Моффит. Перекинулся парой слов с Чарли Гором и его двумя приятелями. А они подняли стрельбу.

— Убили его?

— Не знаю. Ранили это точно, но уехал он сам. На собственной лошади.

— А что с Гором?

Этербак покачал головой.

— Этот чужак настоящий дьявол. Он убил Гора и одного его приятеля, а другого ранил.

— Да-а, хороший человек, это точно. Сварил бы ты кофе, а? И что-нибудь приличное пожрать, а то я совсем того.

Несколько минут спустя Бостуик открыл глаза. Он посмотрел на потолок, потом в открытую дверь, где снова садилось солнце.

— Я рад, что он уехал, — пробормотал он тихо.

Когда наступило утро и Финн Макграу проснулся, стояла мертвая тишина. Он открыл глаза и увидел удивительно широкое небо, по которому в необъятной голубизне лениво ползло одинокое белое облако.

На тишину поначалу не обратил никакого внимания. Он проснулся, и во рту было гадко и противно, словно в свинарнике после хорошего дождя, хотелось выпить, следовало и побриться. Словом, ситуация не такая уж необычная.

Он с трудом поднялся, приняв сидячее положение, широко зевнул, почесал ребра и тут только осознал, насколько все кругом тихо.

Ни малейшего звука… Никакого движения. Не дребезжат ведра у колодцев, не кудахчут куры, не хлопают двери. Сентинель превратился в город полного молчания.

Очень медленно, не переставая удивляться, Макграу с трудом поднялся на ноги. Оставив позади пятьдесят пустых, никчемных лет, он уже уверовал в то, что жизнь не может преподнести ему никаких сюрпризов. И тем не менее Сентинель вымер.

Сентинель, где последние полгода он занимал незавидное положение городского пьяницы — подзаборника, бродяги, никчемного, грязного, небритого, насквозь проспиртованного пьяницы. Спал он в закоулках, спал в амбарах — спал повсюду, в любом месте, где его морил сон, где сваливала с ног выпивка.

Финн Макграу давно не имел своего дома. Его уже никто не брал на работу, и не осталось ни гроша за душой. А теперь, оказывается, у него нет и города.

Можно ли себе представить более жалкое явление, чем городской пьяница, лишенный своего города?

С максимальной осторожностью Макграу принял вертикальное положение. Окружающий мир покачнулся, но он, чуть наклонившись в противоположную сторону, ухитрился сохранить равновесие. Тщательно рассчитывая каждое движение, он в конце концов перебрался через овраг, вылез из него, спотыкаясь, и оказался на краю города, где снова прислушался со все возраставшей тревогой.

Молчание.

Не дымили печные трубы, не лаяли собаки, не всхрапывали лошади. Улица лежала перед ним совершенно пустая, словно это была улица в городе призраков.

Финн Макграу остановился, с изумлением взирая на столь непонятное явление. Может, он Рип ван Винкль, который проспал двадцать лет?

И все-таки его брало сомнение, он отлично знал, на что способны обитатели Запада, когда им захочется сыграть с человеком славную шутку. Эта мысль принесла ему облегчение. В том-то, конечно, все и дело: с ним просто сыграли шутку. Все они собрались и решили над ним подшутить.

Его шаги глухо отдавались на деревянном настиле тротуара. Дойдя до салуна, он решил попробовать войти и толкнул дверцу. Она подалась, открыв и вторую, он оказался внутри и огляделся. В спертом воздухе все еще витали запахи винных паров и застарелого дыма. На столиках валялись карты, фишки для покера — но ни души… Ни единого человека!

На полке за стойкой бара стояли бутылки. Его лицо прояснилось. Виски! Отличное виски, и к тому же бери сколько хочешь. Плевать, что они его бросили, хорошо, что хоть виски оставили.

Однако не мешает быть немного поосторожнее. Он направился к двери в контору и толкнул ее. Она скрипнула на ржавых петлях и открылась в пустую комнату.

— Эй! — Ему отозвалось только эхо. — Есть здесь кто?

Никакого ответа. Подойдя к наружной двери слева, Финн выглянул на улицу. Внезапно его пронзило щемящее чувство одиночества и охватила острая тоска по человеческому обществу.

Финн выскочил на улицу и громко крикнул. Его голос безответно прокатился по пустой улице, отражаясь от фасадов обманщиков-домов. Тогда он помчался по улице, кидаясь от дома к дому. Кузница, платная конюшня, лавка шорника, магазин, тюрьма — все пусто, все брошено, нигде ни души.

Он остался один.

Один. Что же случилось? Куда девались все люди? Салуны полны виски, в лавках сколько угодно еды, одеял, одежды. И все это брошено на произвол судьбы, без всякой охраны.

Робко и неуверенно Финн Макграу направился к ресторану. Там все оставалось в том самом виде, как было, когда его оставили. Недоеденная еда на тарелках, немытая посуда. Но плита успела остыть, стала совсем холодной.

Почувствовав внезапно необходимость подкрепить свои силы — виски этого сделать не могло, — Макграу развел в плите огонь. Вышел на задний двор и, пошарив в гнездах, отыскал пару-другую яиц. Принес их в кухню и приготовил себе яичницу.

Ощущая в животе приятную тяжесть от съеденного завтрака, он налил еще чашку кофе и отправился на поиски курева. Найдя коробку с сигарами, закурил великолепную гавану, положив в карман еще несколько штук. Затем откинулся на спинку стула и стал размышлять, пытаясь разобраться в ситуации.

Несмотря на отличный завтрак и сигару, он испытывал беспокойство. Его тревожило это глухое молчание, он встал и осторожно подошел к двери. А что, если за дверью что-то скрывается? Что-то злое и враждебное? Что, если… Он с яростью толкнул дверь. Довольно придумывать себе разную чепуху. В первый раз в жизни в его распоряжении оказался целый город, полный всего, и он намерен извлечь из этого обстоятельства все, что возможно.

Неторопливо шагая по пустой улице, он дошел до магазина «Элита», открыл дверь и принялся спокойно изучать развешанную на вешалках одежду. Нашел себе серый костюм и переоделся; взял с полки сапоги и натянул; потом отыскал белую батистовую рубашку, черный галстук-шнурок и новую черную шляпу. В карман положил новый носовой платок. После этого закурил новую сигару, плюнул в медную плевательницу и почувствовал, что жизнь ему улыбается.

Собираясь выйти из магазина, Финн Макграу вдруг заметил справа от себя длинную стойку, на которой стояли и лежали ружья, дробовики и револьверы. Он задумчиво смотрел на них. В свое время — лет тридцать назад — он считался снайпером в армии.