Макс Брэнд - Джинго

— Я, скорее, не думаю, я чувствую, — объяснила дочь.

— И что ты чувствуешь?

— По-моему, что-то случилось.

— С Джинго?

— Да.

— Может быть, и случилось. Наверное, скачет, чтобы сломать себе шею, — гневно высказался судья. — Дорогая, ты увлеклась романтичным никчемным бродягой, через месяц будешь смеяться при воспоминании о нем.

— Прошу меня извинить, — произнес Бент, поднимаясь с кресла. — Пойду спать. Спокойной ночи, судья! Спокойной ночи, Джиния!

Когда он пожимал девушке руку, она посмотрела ему прямо в лицо и поразилась тому, как оно изменилось. В нем появилось новое выражение, как у человека, собирающегося с духом и приготовившегося совершить последнее отчаянное усилие.

Когда он ушел, судья произнес:

— Полагаю, он прав, что оставил нас наедине, хотя и имел право слышать наш разговор. Вы ведь были так близки в прошлом…

— Думаю, этого больше не будет, — отрезала Джиния.

— Да, я тоже так думаю, — неожиданно согласился Тиррел.

— Почему? — удивилась дочь.

— По одной причине. Потому что в наш семейный круг ворвался этот парень Джинго.

— Ты абсолютно прав, отец, — подтвердила девушка.

— Не можешь поверить, что он оказался таким диким и необузданным, что просто ускакал, лишь передав короткое послание? — поинтересовался судья.

Джиния покачала головой:

— Дело в характере этого послания. Он мог бы сказать что-нибудь другое. Но никогда не сказал бы того, что передал нам Уилер.

— Что он позабыл о назначенной встрече? — улыбнулся отец.

— Джинго не стал бы грубить. Если бы ему нужно было солгать, это была бы вежливая ложь.

— У него репутация резкого парня, — напомнил Тиррел.

— У него репутация парня, любящего драку, — возразила девушка. — Грубость — совсем другое.

— Не важно, что ты думаешь, — заметил отец, — факт остается фактом. Джинго сказал то, что сказал, а Уилер просто передал. — Но, заметив, что дочь молча отрицательно мотает головой, воскликнул: — Ты же не думаешь, что Бент солгал?

Джиния долго раздумывала. Судья терпеливо ждал, слегка наклонившись над ней.

Наконец девушка сказала:

— Да, я уверена, он солгал.

Тиррел сделал шаг назад и нахмурился.

— Это уже не шуточки, — высказался он.

— Знаю, что не шуточки.

— И что ты по этому поводу думаешь?

— Думаю, что случилась беда.

— Джин, — пробормотал отец, — этот парень Джинго сильно тебя взволновал. Ты к нему относишься слишком серьезно.

— Так же, как и ты, — парировала она.

Он вздрогнул, потом, кивнув, неожиданно заявил:

— Да, я отношусь к нему серьезно. Потому что, ну, потому что не думаю, что в нем есть что-то плохое, чего, образно говоря, нельзя было бы смыть. — И принялся расхаживать взад и вперед. Потом сел, уставился на огонь.

Джиния встала:

— Я иду наверх.

Он рассеянно пожелал ей доброй ночи. Девушка подошла к двери, остановилась, оглянулась на отца и с нежностью подумала о том, что, пожалуй, очень немногие задачи она могла бы решить без его помощи. Однако этой ночью может случиться такое, о чем утром лучше будет не говорить. Затем заторопилась вверх по лестнице, полная решимости объясниться с Уилером. Но, дважды громко постучав к нему, не добилась никакого ответа. Тогда Джиния распахнула дверь. У окна горела лампа, словно для того, чтобы создать впечатление, будто Бент находится в комнате, но его там не было!

В том, что его не оказалось в комнате, нет ничего странного. Девушка неоднократно повторила себе это, хотя сердце ее билось все сильнее и сильнее в каком-то страшном предчувствии. Она твердила себе, что подождет его возвращения, чтобы задать ему несколько вопросов. Поэтому подошла к открытому окну и выглянула наружу.

Ярко светила луна. Она высвечивала черепицу на покатой крыше навеса под окном, были ясно видны очертания огромных гор на горизонте и тропа, идущая вверх по склону. На ней она увидела бегущего мужчину. И это был Бент!

Казалось, кто-то крикнул Джинии, что его надо остановить, что она должна выяснить, куда он направляется.

В одно мгновение девушка оказалась за порогом комнаты, слетела вниз по лестнице и выбежала через заднюю дверь. Она была распахнута настежь, как ее, должно быть, оставил, убегая, Уилер. Джиния поспешила вперед, огибая навес. Бента на тропе больше не было видно, но она была уверена, что, когда добежит до первого поворота, вновь его заметит, а он ее услышит. Потому что после этого поворота тропа круто поднималась вверх, как лестница.

Она помчалась вперед.

Но Бента нигде не было.

Поднеся ладони ко рту, девушка закричала высоким пронзительным голосом:

— Уилер! Уилер Бент!

Откликнулось только эхо. И сразу же сердце в груди начало стучать и колотиться, словно стремилось выпрыгнуть. Девушка побежала вверх по крутому склону, спотыкаясь и скользя. Довольно быстро добралась до следующего поворота, откуда прекрасно увидела перед собою тропу. Однако Бента словно и след простыл.

Она не могла его позвать, потому что слишком запыхалась, нужно было отдышаться. Оглянувшись назад, подумала, что следовало бы отказаться от этой сумасбродной затеи и вернуться домой. Но когда посмотрела на залитый лунным светом дом, высокие амбары рядом с ним и стоявшие поодаль фургоны для сена с их ребристыми каркасами, похожими на скелеты, вдруг услышала плачущий голос бегущего ручья. Этот голос словно звал ее.

Джиния снова побежала вперед, миновала еще несколько поворотов, но Уилера так и не догнала. Тогда она снова поднесла ладони ко рту и несколько раз выкрикнула его имя:

— Уилер Бент! Уилер!

На этот раз не ответило даже эхо. Только в ушах стоял звон. И в этот момент девушке внезапно захотелось, чтобы Бент ее не услышал. Потому что вспомнила выражение его глаз, когда он желал ей с отцом доброй ночи. Если это выражение у него сохранилось, ей ничего не узнать этой ночью!

Может, лучше просто идти вперед в надежде выяснить, куда Бент направляется, подумала Джиния. Коли идет пешком, это должно быть недалеко.

Но когда подошла к развилке, где одна тропа уходила выше в горы, а другая спускалась в ущелье, задумалась. В ущелье не было ничего, кроме скал и бурного потока. И все-таки голос ручья продолжал ее звать. Даже еще более настойчиво.

А в ущелье Джинго изо всех сил старался отвлечь внимание Джейка Рэнкина и его помощников. Потому что, пока он развлекал эту троицу, Парсон не переставал работать. Используя всю силу рук, он продолжал перетирать веревки об острый край скалы, на которую опирался спиной.

Можно было с уверенностью сказать, что если бы верзила время от времени не слышал звуков расползающихся прядей веревки, он бы уже отказался от этой затеи. Но в его длинном некрасивом лице что-то внушало надежду. Парсон продолжал работать украдкой, незаметно двигая плечами и локтями, и только острый глаз Джинго это примечал.