Нед Бантлайн - Буффало Билл и его приключения на Западе

Индейцы были повержены так неожиданно – не выстрелами, а томагавками, – что не подняли тревоги в лесу. Затем двое мужчин припустили лошадей и сейчас совсем не бесшумно, а с гиканьем и воплями, понеслись в тыл изумлённых краснокожих, выпуская во врага смертоносные пули.

Кружась, разворачиваясь, никогда не промахиваясь – казалось, их двадцать, а не двое – Дикий Билл и наш герой ворвались в ряды индейцев, неся смерть при каждом прыжке.

Индейцы (это были шайенны) решили, что к защитникам дома прибыло подкрепление, и разбежались в разные стороны, но прежде не менее половины их полегло на месте.

– Проклятье, почему из дома так палят? Меня задели уже второй раз! – крикнул Дикий Билл, вытирая кровь из раны на щеке.

– А у меня дыра в шляпе, – сказал Буффало Билл. – Хотел бы я знать, что это значит. Ведь им известно, что мы здесь. Неважно! Я должен поймать старого Маккэндлеса. Если мать его видела, он должен быть здесь. Будем преследовать их до конца.

Двое мужчин пустились в погоню, и снова пуля, очевидно из дома, прошла так близко к голове Буффало Билла, что он почувствовал её дуновение.

Индейцы разбежались кто куда, но двое мужчин настигли ещё полудесятка. Тут они решили, что не стоит далеко уходить от дома, не то скрывшиеся индейцы возобновят атаку, и они поскакали назад.

Они не нашли белого человека среди убитых, поэтому Билл подумал, что если Маккэндлес и был в отряде, то на этот раз он спасся.

Приближаясь к дому, они, как могли, постарались показать, кто это. Они не остались непонятыми и избегли опасностей, которые во время боя, как казалось друзьям, грозили им, скорее, не от чужих, а от своих.

Вскоре двое храбрецов оставили лошадей в тени дома и вошли внутрь.

– Думаю, можно зажечь свет, – воскликнул Буффало Билл. – Краснокожие или то, что от них осталось, бегут к своему племени. Но хотел бы я знать, кто, чёрт возьми, палил здесь так, что задевал нас в лесу? Мы с другом ранены, и стреляли не рядом с нами, а издалека и как будто нарочно.

– Не знаю. Я стрелял в индейцев и только в индейцев, – сказал Дэйв.

– Ладно, неважно. Мы здесь, и наши головы на месте. Думаю, днём мы увидим, сколько краснокожих валяется вокруг – вороны вдоволь наедятся.

– Хвала небесам, ты невредим! – сказала миссис Коди, когда услышала голос сына. – Надеюсь, ты и твой храбрый друг не ранены?

– Всё хорошо, мама, а пару царапин вылечит холодная вода. Но ты уверена, что ты видела в окне лицо Джейка Маккэндлеса?

– Да, сынок… Я никогда не забуду это лицо. Я уверена, это был он.

– Значит, на этот раз он удрал. Я знал, что почти вся его банда погибла, но не думал, что он свяжется с шайеннами. Говорят, все племена Запада, кроме пауни, переходят на сторону Юга. Если это так, то у нас, людей границы, будет много работы. Но неплохую трёпку мы им задали, а, Билл?

– Неплохую, – сказал Дикий Билл. – Девушки сильно перепугались, мэм?

– Нет. Сначала они были так заняты мной, что забыли испугаться. Потом они помогали тем, кто остался здесь. Они не были бы сёстрами Билла, если бы испугались нескольких индейцев, – сказала миссис Коди.

– Такая смелость по мне. Да, они молодцы! – воскликнул Буффало Билл, гордо оглядев прелестных девушек. – И Китти Малдун здесь, такая же бесстрашная, спорю на лошадь. Так ведь, Китти?

– Ей-богу, сэр. Не в моих привычках врать. Уж конечно, я испугалась ночного грохота – в такое время, когда я должна видеть сладкие сны. Но что вы думаете, сэр, один из краснокожих язычников залез на подоконник и проделал сорок дыр в моём платье, когда я побежала за водой для хозяйки.

– Не волнуйся, Китти. Там, откуда я его привёз, есть ещё много платьев. Оно не было надето на тебя, так что ничего страшного. А сейчас вам пора спать, а мужчины должны остаться, чтобы дежурить. Вряд ли какой-нибудь краснокожий вернётся, но мы должны смотреть в оба и быть готовыми к этому. Когда наступит утро, мы всё осмотрим.

– Я думал, ты торопишься в Сент-Луис к людям Фримонту[4], – спокойно, но с лёгким саркастическим блеском в глазах сказал Дэйв Татт.

– Но не теперь, когда моим любимым угрожает опасность, – сказал Билл. – Если тебе так нужно виски, что ты не можешь ждать, то ты можешь ехать, когда угодно. Я говорил тебе, что моя мать не держит в доме ни выпивки, ни карт. Тот, кто хочет выпить или играть, должен или терпеть, или ехать туда, где он сможет найти свои любимые занятия.

– Я не хотел ни пить, ни играть, – сказал Дэйв и покраснел под пристальным взглядом обеих девушек, которые смотрели на него, когда говорил их брат. – И думаю, что если здесь есть опасность, то я вряд ли оставлю беззащитных людей – как и всякий, кто носит оружие на поясе.

– Что ж, ладно. Я не хотел задеть твои чувства, Дэйв. Но здесь я более раздражителен, чем в холмах или в прерии.

Луна села до наступления утра, но разгромленные шайенны ещё пару часов после восхода бежали очертя голову. Наконец они достигли густого тополиного леса на южном берегу Республиканской реки.

Здесь по зову своего вождя они спешились и окружили его. Рядом с вождём стоял Джейк Маккэндлес – белый мерзавец, который спланировал этот набег. У него было мрачное, немного недоверчивое выражение на лице.

Пересчитав воинов и сурово оглядев Маккэндлеса, старый вождь сказал:

– Среди скво в жилищах шайеннов будет великий плач. Много воинов пало. Их скальпы на поясах наших врагов, а у тех, кто вернулся, нет ни одного скальпа. Что скажет на это Сокол С Холмов?

– Случилось то, что хотел Великий Дух, – сказал в ответ Маккэндлес. – Две ночи назад я приехал к дому на равнинах и увидел, что там только женщины. Там было много лошадей, мяса, разных вещей. Я сказал Большому Клёну, вождю шайеннов, что он может получить всё это и не потерять ни одного человека. Но когда я уехал, туда прибыли солдаты. Мы не знаем, сколько их – я видел троих. Если бы мы сражались, как сражались белые, и напали бы на них, то сейчас их скальпы висели бы на наших поясах. Большой Клён не прислушался к моим словам. Он сражался по-своему и потерял половину воинов. Это не моя вина. Я всё сказал.

Старый вождь понимал, что совет Маккэндлеса был правильным. Он отверг предложение нападать, когда увидел мужчин, которые решили защищать женщин. Поэтому он сказал: «Мы убьём их по-своему и легко захватим женщин и добычу».

– Сокол С Холмов говорит правильно. Но лица племени будут черны, если мы вернёмся без скальпов. Что скажет на это мой брат? – спросил вождь.

– Что если мы вернёмся без скальпов, то мы дураки! – спокойно сказал Маккэндлес. – Если ружьё Большого Клёна даёт осечку, он выбрасывает его или меняет кремень и продолжает стрелять? Есть много дней и ночей, а по равнинам рассеяно множество бледнолицых. Сокол С Холмов знает другие поселения, до которых мы можем добраться за два-три дня. Мы можем пойти туда за добычей и скальпами, а потом вернёмся сюда. Когда солдаты уедут или заснут, мы окропим кости наших мертвецов кровью мести.