Нед Бантлайн - Буффало Билл и его приключения на Западе

– Что случилось? – спросил Билл.

– Предложили служить в штабе генерала, – сказал Фрэнк.

– Ты, конечно, согласился?

– Конечно, нет!

– Почему? Получил бы погоны и большое жалованье.

– Билл, что я тебе сделал, что ты так со мной говоришь?

– Фрэнк, я не хочу сказать ничего плохого. Мы, скауты, получаем меньше и рискуем намного больше, чем те, кто имеют более высокое звание. Ты храбрец, ты настоящий мужчина, ты предан нашему делу. Я обязан тебе за всё, что ты совершил для меня и моей семьи. Я желаю тебе только добра!

– Тогда оставь меня при себе. Я буду служить вместе с тобой как скаут или не буду служить нигде. Даже за генеральские звёзды я бы не хотел служить без тебя!

– Брат, не заставляй таких друзей бросать тебя, – нежно сказала Лотти. – Мы чувствуем, что ты в безопасности, когда тебя окружают храбрые и преданные люди. Они, как щит, прикроют тебя от пуль.

– Или отомстят, – мрачно сказал Дикий Билл. – Я тоже буду рядом, хотя я знаю, что скоро умру. Я это чувствую, к тому же прошлой ночью мне приснился один сон.

– Сновидения – это всего лишь тени мыслей, которые находятся у нас в голове, когда сон овладевает нашими чувствами. Человек не должен подвергаться влиянию сновидений.

– Ну, не знаю. Но когда человеку снится, что он умирает от руки женщины, а он никогда не замышлял ничего против женщин, это навевает беспокойные мысли.

– Вам снилось, что вас убила женщина, мистер Билл? – спросила Китти.

– Да.

– Тогда, уж конечно, это будет мужчина. Во сне – всё наоборот.

Дикий Билл покачал головой и сказал:

– Если вы согласны выслушать, я расскажу вам свой сон. Тогда вы поймёте, почему он не отпускает меня.

Все придвинулись к мягкому креслу, на котором сидел Билл, и он поведал им о своём сне:

– Я, Буффало Билл и сорок-пятьдесят человек того же сорта – все скауты – стояли лагерем в одном из самых прелестных местечек во всём Миссури, в низовьях реки Сент-Фрэнсис. Лошади были привязаны, на костре готовился ужин, и мы готовились перекусить. Тут на полной скорости прискакал один из мальчиков в голубом мундире и сказал, что генерал Карр[27] попал в серьёзную заварушку на плато Озарк и ждёт нашей помощи.

Мы не стали ждать ужина, не задавали вопросов, а вскочили и помчались быстрее, чем голландец лопает колбасу.

Мы скакали галопом и с самого начала слышали пушки. Мы подъехали к холмам и услышали ружья.

Мы не сбавили скорости и скоро вступили в бой. Конечно, нас изрядно потрепало. Артиллерия с холмов косила наших сотнями.

Буффало Билл сказал мне:

«Приятель, мы не выдержим. Надо захватить или опрокинуть их пушки».

Я согласился, и мы пошли. Это было потрясающе! Мы шли через их ряды, пока не добрались до пушек. Здесь было сражение – револьвер против револьвера, нож против сабли, но мы взяли пушки.

Я закричал: «Ура!» – и снял свою шляпу. Тут чья-то рука схватила меня за горло, и нож вошёл в моё сердце. Я почувствовал кровь, оглянулся и увидел лицо женщины. Это она зарезала меня.

«Теперь ты заплатил за убийство Дэйва Татта! – крикнула она. – Иди к нему и скажи, что тебя послала Сал Перкинс!»

Я упал. Я пытался сказать Буффало Биллу что-то о Лили и Лотти, но не мог – кровь залила моё горло.

Женщина засмеялась, как дьявол. От смеха я взбесился, я силился встать и ударить её. И тут я упал с кровати и так треснулся головой, что проснулся. Это был сон, я знаю. Но это было предупреждение, и я чувствую, что скоро умру… умру от руки женщины.

– Какая чепуха! – сказал Буффало Билл. – Не говори так, Билл, это глупость! Лили, повесели его песней, или мы все впадём в хандру – она ведь заразная, как корь.

Лили рассмеялась, взяла гитару и чистым, звонким голосом запела:

Билл тут же забыл о своём сне. Когда она закончила петь куплет, то его глаза засверкали от гордости.

– Это песня меня вылечит. Через неделю я буду в седле, вот увидите.

Добрая девушка снова запела, но в этот миг вошли благородный банкир мистер Лавальер и его ясноглазая Лу. Её волосы мягкими волнами падали на прекрасные шею и плечи. Музыка на время прервалась.

Можете быть уверены, там, где появлялась Лу, музыка казалась лишней.

Бен Маккаллох и остатки его отряда прорвались через ряды нападавших солдат, сели на лучших коней – сейчас было из чего выбирать – и на полной скорости поскакали прочь. Они остановились только возле дома Ната Перкинса.

Уже наступило утро. Когда отряд примчался, старик стоял в дверях, окружённый семьёй.

– Эй, это вы! – крикнул он. – Что это вы скачете во весь опор? Вы их уничтожили? Сал, ты добралась до человека, который убил твоего Дэйва?

– Замолчи ты, старая бородавка! – ядовито сказала девушка. – Мать, побыстрей приготовь еды. Отец, выкати бочонок виски – этим ребятам сейчас позарез нужно выпить.

– Да в чём дело? Вас что, побили? – вымолвил старик.

– Чем скорее ты соберёшь у соседей свежих лошадей, тем будет лучше для тебя, – сказал Маккаллох. – Если солдаты последуют за нами и найдут нас здесь, твои дома и сараи сгорят.

– Дикие кошки! Генерала Бена Маккаллоха побили!

Старый миссуриец выглядел испуганным и удивлённым.

– Давай, отец, хватит корчить рожи. Надо накормить этих людей и дать им свежих лошадей. Две трети отряда больше никогда не поедят, так что много еды не понадобится. Живей, живей, или я сама всё сожгу.

– Дикие кошки, девчонка сошла с ума! – воскликнул старик.

– Если ты, старая рысь, будешь и дальше тянуть, то, клянусь жизнью, я тебе задам!

– Ладно, ладно, пойду за выпивкой. Но, слушайте, кто-нибудь видел моего ниггера Бена и моих шестерых мулов?

– Да. Я пустил ему пулю в голову. Мне не нравится, когда у ниггера такое же имя, как у меня, – со смехом сказал Маккаллох. – Что до твоих мулов, когда ты увидишь их снова, то на них будут клейма армии США. Они теперь свободны, как беглые рабы, которых отпускает Бен Батлер[28].

– Ладно, если Бен теперь не мой, так пусть будет мертвецом, – сказал старик, когда спускался в погреб.

Следующие два часа на ферме царило оживление. Еда была приготовлена, съедена и уложена в вещевые мешки. Посланники отправились к соседям за свежими лошадьми. Они быстро вернулись, поскольку вся округа была на стороне Маккаллоха, и у него не было трудностей в получении новых лошадей.