Уилл Генри - Золото Маккенны

Немного поодаль бандиты решали тот же вопрос. Мнений было несколько. Один из мексиканцев, в жилах которого присутствовала изрядная доля ирландской крови, неназойливо, но решительно настаивал на том, чтобы сейчас же убить белого. Его приятель, на вид очень деловой, возражал по коммерческим причинам. Из трёх индейцев двое были американскими апачами. Думать они предоставляли Пелону: раз выбрав предводителя, они больше не вмешивались в его дела. Но третий был из мексиканского племени яки и думать предпочитал своей головой. Темнокожий силач с несоразмерно длинными руками и короткими обезьяньими ногами был упрям и несгибаем. Действовал он просто: хотел есть — ел, уставал — ложился спать, а поймав в пустыне белого, — убивал.

Сейчас он как раз делился с товарищами ближайшими планами.

— Для начала, — смаковал Манки, — надрежу ему икры. Потом… На подошвах и сгибах бёдер есть такие славные местечки: проткнёшь их — и болью сведёшь человека с ума, а истечь ему кровью раньше времени не дашь. Когда эти мелочи будут сделаны, я…

— Да ты просто мясник! — присвистнул Пелон. — Что за чёрт в тебя вселился, Манки? Мы не собираемся разделывать тушу!

— Правильно, — подал голос один из апачей — симпатичный стройный воин из клана чирикауа, внук вождя Кочизе. — Давайте не забывать о наших целях. Ты ведь об этом хотел сказать, Хачита?

Он обращался к своему товарищу, апачу из клана мимбрена. Имя его означало Маленький Топорик. Мозгов у здоровяка было и впрямь маловато. Он был двоюродным правнуком знаменитого убийцы Манго Колорадо и сильно напоминал своего родственничка — и ростом в шесть с половиной футов, и некрасивым лицом. Но и только. Колорадо славился, как ненасытный охотник на белых; Хачита был, наоборот, малым добродушным.

— Айе, именно так я говорил, Беш, — откликнулся Хачита. — Ты высказал мои мысли.

По-апачски «Беш» означало «нож». Увы, и это имечко не сулило пленнику ничего хорошего… Прения продолжались.

Лагуна Кахилл — мексиканец с примесью ирландской крови — не сдавался, предлагая разумные доводы в пользу убийства.

Чистокровный мексиканец Санчес, бывший сержант из федеральной армии, смотревший на жизнь по-солдатски просто, был возмущён предложениями уничтожить ключ к тайне Золотого Каньона.

— Отставить разговоры об убийстве! — рявкнул он. — Вы что, все с ума посходили? Да очнись же, Пелон! В каньоне сто тысяч долларов дожидаются нас. Они уже добыты и сложены в определённом месте. А те миллионы, что лежат в земле на глубине не больше локтя? Не слушай ты этих придурков! Мы охотимся за золотом. Эта белая свинья, что валяется там, в скалах, знает к нему путь. Ему нарисовал карту сам старик Эн, и нужно только заставить его выложить всё нам. Пелон, скажи ты им!..

Маккенна, искушённый в дипломатии прерий, не упустил своего случая.

— Верно, Пелон, — вмешался он. — Скажи ты им! Мои шотландские предки, наверное, сейчас переворачиваются в гробах. Если у тебя есть хоть чуточку здравого смысла, ты поймёшь, что терять такие деньжищи — непростительная глупость. Не думаю, что ты сможешь продать мой скальп за такую цену — я имею в виду сто тысяч. Что уж говорить обо всех этих миллионах, таящихся в земле?! Подумай, Пелон. Неужели мёртвый я стою дороже?

Лагуна Кахилл задумчиво ухмыльнулся. Улыбочка его здорово смахивала на акулью, заметил Маккенна без особого удовольствия.

— А знаешь, — проговорил Лагуна, — ведь мы можем содрать с тебя шкуру и предложить её изготовителям барабанов. Думаю, три песо сможем выручить. Или пять. Всё-таки лучше, чем ничего.

— Ничего? — возмутился Санчес. — Этот парень стоит миллионы долларов. Где твой разум, Лагуна? Подумай, сколько вина и девок тебе достанется! Представляешь: каждому по первоклассной шлюхе!

— Возможно, — уступил полукровка. — Против огненной воды и мягкой плоти я ничего не имею.

— Это если не считать, — хрюкнул Хачита, — хорошей еды. Всё ничто по сравнению с отличной жратвой. Выпивку я найду где угодно, бабы слетаются ко мне, как мухи на освежёванную тушу. Но вот хорошая еда!.. Об этом стоит подумать.

Лагуна пожал плечами:

— Н-да, туша действительно нуждается в свежевании. Вот сейчас поднялся ветерок и дует он с твоей стороны. Поменяемся местами, а? Сделай милость, дружок. А то у меня аппетит портится от этого запаха.

Пелон понял, что настало время вмешаться. Вот-вот до апача дойдёт, что над ним издеваются. Горячо будет!

— Хачита прав, — быстро заговорил он. — Здесь, в пустыне, ничто не достаётся так трудно, как хорошая еда. Ну, и про слабый пол и крепкую выпивку тоже забывать не следует. Хорошо, когда всего вдоволь. Правильно, ребята?

— Ещё бы, — сказал Санчес. — Всё стало на свои места. Мы оставим белую собаку в живых и подумаем, как заставить его поделиться тайной со своими новыми друзьями.

— Разве были другие предложения? — притворно удивился Лагуна.

— Не было. По-моему, их и быть не могло, — сказал вожак шайки и вынул из-за пазухи руку с кольтом внушительного калибра. В тишине Пелон поставил курок на место и невесело усмехнулся:

— Пора бы завязать этот бесполезный разговор. Луна давно взошла, а мы ещё не ужинали. Мне лично на полный желудок думается лучше. Да и остальные, поди, уже волнуются. Так что — поехали.

Маккенна не удержался:

— Остальные? — переспросил он. — Ты хочешь сказать, что эта пятёрка — ещё не вся твоя компания?

— Понимай, как хочешь… Я действительно сказал «остальные». Они с лошадьми ждут нас там, в скалах, — Пелон указал на жёлтые вершины холмов, всё ещё светящиеся в тёмном небе. — Неужели ты подумал, что мы будем бродить по этим землям пешком? Ха! Ты действительно постарел, Маккенна.

— Может, и так. Но на тебя, Пелон, это тоже не похоже: путешествовать по чужой территории с таким большим отрядом. Тебя могли обнаружить раньше времени.

— Ну, — пожал плечами предводитель шайки, — их-то мы не с собой привели. Нашли прямо здесь.

Он засмеялся. Его поддержали все, кроме Манки.

— Воспоминания об этих, сидящих в скалах, заставляют ныть мои чресла, — объявил он. — Давайте-ка побыстрее!

Что-то странное почудилось в его интонации. Дело прояснил Пелон.

— Не волнуйся так, Манки, — ухмыльнулся бандит. — Ты не успеешь проголодаться. Я не жаден и знаю обязанности вожака. Разве я не обещал накормить тебя до отвала? Можешь съесть даже мою долю. Никуда она не денется. Сидит, тебя дожидается.

— Твоя доля? Сидит и дожидается? Так ты говоришь… Ты говоришь о женщине? — спросил Маккенна.

— Ну, разумеется. Мы, апачи, не любим выполнять женскую работу. Готовить ужин, ухаживать за лошадьми — разве это работа для мужчины? Ладно, подожди, ты тоже увидишь этот лакомый кусочек.