Макс Брэнд - Тропой дружбы

Я сразу закричал:

— Привет, Слоуп! Посмотри, что они наделали! — и показал ему башмаки.

— Что это? — вроде как бы испуганно удивился он.

— Они взяли да и спутали твои башмаки с ботинками какого-то типа, который уехал сегодня самым первым поездом. Наверное, прихватил их с собой в сумке. Пожалуй, тебе стоит набить морду тому негру, который все перепутал!

— Это очень плохо, — отозвался Дюган. — Мои ботинки, ты знаешь, были не в очень хорошем состоянии. Мы должны выяснить имя того человека и…

— Мы не сможем этого сделать, — возразил я. — Это какой-то преступник, который записался под чужим именем. Узнав об этом, хозяин гостиницы потребовал, чтобы тот убирался вон, поэтому-то он и уехал так рано утром.

— Это усложняет дело, — констатировал Слоуп.

— Ага, теперь не разберешься, — подтвердил я.

— Просто не знаю, как быть, — вздохнул парень. — Придется оставить эти башмаки здесь, чтобы он мог их получить, когда вернется.

— Никогда он не вернется, — разозлился я, думая про два доллара и четырнадцать центов, которые заплатил за эту пару. — И ты тоже не можешь идти босиком. Этого негра тут же уволят, если ты выйдешь в одних носках, ведь хозяин тут же станет задавать всякие вопросы.

Слоуп покачал головой и признался:

— Кажется, я совершенно запутался.

— Тут запутаешься! — подхватил я. — Остается единственный выход.

— Какой же? — поинтересовался он.

— Надеть эти башмаки и носить их, а когда тебе повезет с деньгами, отдать пару хороших ботинок какому-нибудь бедолаге, который в них нуждается.

Великан немного подумал и вдруг просиял.

— Это очень привлекательная мысль, Рэд, — одобрил он. — Или мне лучше звать тебя Уильямом?

— С какой это стати?

— Но ты же написал это имя в регистрационной книге! — напомнил Слоуп.

Я чуть не поперхнулся.

— О! Меня так давно зовут Рэдом, что и не знаю, смогу ли я отзываться на Уильяма.

— В любом случае, — заявил парень, — не вижу, что можно сделать другое, кроме как последовать твоему совету.

— Верно, и давай поторопись! — подтолкнул его я. — Мы уже опаздываем на завтрак, а, могу поспорить, аппетит у тебя есть.

— Да, — кивнул он, и тут его улыбка пропала. — Послушай, Рэд, дело в том, что мне хотелось бы с тобой позавтракать, но ты и так уже слишком много для меня сделал. Я просто не могу принять…

— Эй, о чем это ты? — возмутился я. — Эта гостиница с пансионом, понимаешь? Здесь такой порядок. Если не съесть один из завтраков, он просто пропадет. Мы с моим товарищем за все заплатили вперед.

Он потер подбородок и обдумал сказанное. Наконец неуверенно признал, что, кажется, все правильно. Потом заявил, что ему очень везет в моей компании, встал, побрился, очень тщательно вымылся и оделся. Похоже, что мытье для него значило очень многое.

Вообще-то хорошая баня — вещь неплохая, но лично я никогда не использую в больших количествах мыло и мочалку. Не знаю, наверное, у меня слишком нежная кожа.

Итак, мы скатились в столовую, я нашел негра-официанта, стоящего в углу, и попросил его зажарить нам по полудюжине яиц на каждого и отрезать по два ломтя бекона. Мне хотелось, чтобы Слоуп продолжил свой поход, предварительно как следует набив желудок.

Он слегка удивился, увидев, как стол начал заполняться тарелками, но я серьезно его предупредил:

— Эта гостиница обычно обслуживает старателей и дровосеков. Там, в горах, они не очень-то хорошо едят, поэтому, когда спускаются сюда, предпочитают наедаться вволю.

— А вон тот парень в углу, кажется, ест яичницу всего из двух яиц, — заметил Дюган.

— Конечно, — продолжил я вдохновенно сочинять дальше. — Здесь проживают несколько бедняков, которые снимают дешевые комнаты, у них и еда подешевле.

Принявшись за яичницу, парень задал новый вопрос:

— Я не хочу вмешиваться в твои дела, Рэд, но могу я спросить тебя о твоем друге, с которым ты здесь остановился?

— Его имя Бендерберг, — немедленно сообщил я. — Юлиус П. Бендерберг из Акрона, штата Огайо.

— Вот как? — улыбнулся Слоуп, проявляя неподдельный интерес.

— Ага! Его папаша был немцем, а мать — француженкой. Вообще-то его фамилия пишется Бундерберг, через «у», как в слове «глупый». Но оказалось, что очень много народу неправильно ее произносили, поэтому он изменил в ней одну букву, понимаешь?

Он немного помолчал, обдумывая это, потом не очень уверенно кивнул:

— Позволю себе предположить, что он хозяин ранчо или что-то в этом роде, да, Рэд?

— Нет, — отрезал я. — Он с давних пор занимается горным делом. Рудники, лесопромышленность или что-то еще такое.

— Вот как? Значит, он очень богатый человек?

— Богатый? Да я сам видел, как он прикуривает сигару от двадцатидолларовой бумажки!

— О! Какая бессмысленная трата! — изумился Слоуп.

— Верно. Правда, в тот вечер был в стельку, — сообщил я.

— В стельку? — переспросил великан.

— Надрался, я хочу сказать, надрызгался, языком не ворочал, по уши налился…

— Надрался… надрызгался… не ворочал языком, — пробормотал он.

— Напился пьяным, — добавил я.

— А, вот в чем дело, он был пьяным, — уяснил Дюган.

— Ты сам-то когда-нибудь опрокидывал? — спросил я.

— Опрокидывал? — произнес он вежливо, но растерянно.

— Ну да. Когда-нибудь закладывал за воротник, ну хоть вечером в субботу? Надирался сам-то? Бывал пьяным?

— Наверное, никогда, — ответил парень. — Однажды у меня немного кружилась голова, и все же не думаю, что это было…

— Нет, не то! — отрезал я. — Головокружение даже рядом не стояло с настоящей пьянкой, когда натыкаешься на каждый угол, а они торчат отовсюду, и не видишь, что там вдали…

— Не очень хорошо себе это представляю, — протянул Слоуп.

— Скорее всего, так оно и есть, — согласился я. — Но давай оставим Бендерберга в покое, лучше расскажи-ка мне что-нибудь о себе, старина, почему ты идешь, откуда и куда?

Он старательно рассортировал вопросы.

— Я покинул Бостон два месяца назад…

— Каким поездом? Через Чикаго?

— Нет, не поездом, а пешком.

— И всю дорогу шел пешком?!

— Ну да.

Я откинулся на спинку стула и внимательно поглядел на него. С сотворения мира еще не бывало такого ходока, который обошел весь свет на своих двоих!

Ну что делать с человеком, для которого прошагать через всю страну с Востока на Запад все равно что для нас с вами перейти улицу?! Только и остается ждать и надеяться, что когда-нибудь сбудется тот мой сон.

Поэтому я просто полюбопытствовал:

— Слушай, Слоуп, и что же тебя заставило это проделать?