Ганн Холлидей - Самый меткий

Из дома послышался голос ее отца:

— Вот твои деньги, Хендри.

Люси почувствовала ужасную неопределенность, охватившую ее. Она знала, что не имеет права вмешиваться сейчас, однако она также знала, что если Джоэль Хендри оставит город, то она может никогда не увидеть его снова.

— Они не нуждаются в пересчете, Хендри, — сказал Рад Темплтон спустя минуту. — Я увеличил цифру до круглой суммы, большей, чем ты запросил.

— Почему?

Люси ждала, изумленная решением своего отца. Она чувствовала, что знает причину и захотела ворваться в комнату, чтобы наконец объясниться. Но вместо этого отошла назад к стенке крыльца, в темноту, понимая, что может наделать еще больше глупостей для себя.

Если Джоэль Хендри не питает к ней никаких чувств, а у нее нет убедительных оснований верить в его чувства, то она должна сохранить свое достоинство не только перед ним, но так же и перед своим отцом.

— Ну, может быть, по нескольким причинам, Хендри. Я вижу, что ты пытаешься уехать из этих мест и наверное хочешь вытравить из своей памяти воспоминания о смерти сына. Признаюсь, что я никогда не возьмусь критически оценивать его воспитание, но кажется, я помню его толковым парнем с хорошими манерами. Я не хочу, чтобы ты покидал этот город, чувствуя, что любой может позволить себе обидеть тебя. Эти несколько сот долларов сверху, будут тебе помощью в пути, и в любое время, когда ты пожелаешь продать с молотка все свое хозяйство, полагаю, что я смогу дать тебе хорошую цену. А пока я мог бы присмотреть за всем до твоего возвращения назад.

Люси сжимала руки у груди, страшась ответа, который она ожидала услышать.

С каждой минутой она становилась все более уверенной в своей любви к Джоэлю Хендри.

— Я не уезжаю, мистер Темплтон, — услышала она его слова.

— Ты сказал нет? Тогда, какого черта, ты продал мне весь свой скот?

— Потому, что я не хочу тратить время на уход за ним. Без этих забот, я смогу в любое время уехать и вернуться, когда надо будет проверить все ли на месте. Между тем, я был бы благодарен тебе, если бы ты посоветовал кому-нибудь взять меня на работу.

Рад Темплтон широко разинул рот.

— Работу? Что ты еще можешь, кроме как пасти и доить коров? Ты фермер, а фермерам нет места в городе.

— Я умею делать и другую работу, — ответил Хендри.

— Какую например?

— Работу продавца в магазине, бармена, извозчика.

Темплтон молчал долгое время, затем тряхнул головой и сказал эмоционально:

— Нет, я не буду никому советовать нанимать тебя, Хендри. Не будь таким тупым — этих денег с лихвой хватит для твоего отъезда.

Люси двинулась к закрытым дверям, взялась за ручку и медленно повернула ее, понимая однако, что сейчас могут разрушиться все ее мечты. Для нее теперь только одно имело значение — Джоэль Хендри оставался, и любым путем она должна выяснить его чувства к ней.

Девушка услышала как Хендри спросил:

— Почему ты хочешь этого, Темплтон? — его голос был грубее, чем обычно. В этот момент Люси открыла дверь и вошла вовнутрь, оба мужчины быстро обернулись к ней.

— Да, отец, почему? — повела наступление Люси на своего отца.

Джоэль Хендри испытывающе изучал девушку, не говоря ни слова. Затем его внимание привлек мэр, Хендри заметил какую-то неловкость в поведении этого огромного человека и подивился этому.

— Ну, может быть потому, что Уоллен вообразил, что если ты останешься, то ваша стычка с Кидом Уайлдером произойдет здесь, Хендри. Мы не хотим убийств в нашем городе. И если ты так жаждешь мести, тогда иди охотиться за ним в другое место. Он хорошо известен и не составит тебе большого труда его найти.

Люси внимательно следила за Джоэлем и когда он взглянул в ее сторону, она сказала:

— Нет, отец, Джоэль заслужил, чтобы ему открыли правду. Это из-за меня, Джоэль. Я сказала отцу, что виделась с тобой, а он воспринял это по своему. Он имеет виды на мое замужество с сыном одного из его богатых друзей, не спрашивая моего согласия. Я должна выбрать одного из них, хотя не испытываю к ним никаких симпатий. Отец подозревает, что у меня сложилось какое-то чувство к тебе и поэтому хочет, чтобы ты уехал.

Люси повернулась и вышла из комнаты.

Рад Темплтон попытался ее вернуть, но дверь хлопнула и заглушила его слова.

Темплтон с хмурым видом изучал Джоэля Хендри некоторое время, затем он огрызнулся:

— О'кей, Хендри, это примерно так. Есть три причины почему ты не должен оставаться в городе. Первая: для тебя здесь нет места и нет будущего. Вторая: Уоллен не хочет твоего присутствия здесь, потому что однажды Кид Валдер вернется. И третья: я не хочу чтобы ты строил коровьи глазки моей дочери.

Хендри долго смотрел тяжелым взглядом на мэра, прежде чем ответить. Его голос был спокоен, когда он наконец сказал:

— Темплтон, ты дурак, если так думаешь. Ты берешься судить меня, ничего обо мне не зная. А Уоллен пусть беспокоится о моей встрече с Уайлдером. Что касается третьего, то ты делаешь ошибку обращаясь так со своей дочерью, которую я нахожу прекрасной девушкой. Я остаюсь, и найду себе работу. Я буду ждать и однажды убью Кида Уайлдера, отомстив за своего сына. Ничто больше не значит для меня до тех пор, пока я не закончу это дело.

Хендри взял конверт с деньгами, отсчитал причитающуюся ему сумму и бросил остаток на стол.

Лицо Темплтона перекосилось, когда Джоэль произнес:

— Цена, которую ты предложил достаточно легкомысленна, Темплтон.

С этим он вышел, оставив удивленного и озадаченного мэра. Оказывалось, что этот одиночка представлял собой нечто большее, чем можно было предположить на первый взгляд, сбросив в один день с себя покрывало таинственности. Темплтон зашагал по комнате, бранясь на дочь и Джоэля Хендри и радуясь только одному, что Хендри не придал значения признанию Люси. Он думал, что это послужит ей уроком и поможет стать взрослее.

Том Барби сидел в ожидании, сразу же за дверным проемом салуна, когда Джоэль Хендри вступил в бар Бевина. Лицо Тома еще хранило следы драки — его нос и губы были слегка припухшими. Бармена, который наблюдал за Томом Барби уже некоторое время, насторожило то, что Барби держался за рукоять револьвера, словно сгорая от нетерпения выхватить его.

Джоэль Хендри окинул его беглым взглядом и двинулся вглубь салуна. Барби выругался и пролаял:

— Хендри, достань себе револьвер!

Джоэль дошел до стойки и степенно посмотрел на Марка Бевина. Бармен сказал:

— Он торчит здесь уже час, много пьет и бранится. Не связывайся с ним. Он не сможет напасть на тебя, пока ты безоружен.

— Ты отрыжка, Хендри! — прокричал Том Барби. — У тебя кишка тонка взяться за револьвер. Ты пытался воспитывать своего мальчишку как бабу и когда он стал отбрыкиваться от тебя, то ты настроил его против меня. Ну хорошо, Хендри, слушай меня теперь — никто еще, ссадив меня с лошади, не уносил после этого ноги.