Зейн Грей - Техасский рейнджер

Мисс Лонгстрет молча стояла, с трудом веря в избавление от страшной тяжести, угнетавшей ее в последнее время; глаза ее с выражением печального и трагического триумфа поочередно задерживались то на отце, то на Дьюане.

— Вы должны стать выше этого, — сказал Дьюан, обращаясь к ней. — Я боялся, что такая катастрофа полностью разрушит вашу жизнь. Но ваш отец цел и невредим. И он переживет ее. Я уверен, что могу обещать вам свободу для него. Возможно там, в Луизиане, никто никогда не узнает о его позоре. Здешние места далеки от вашей старой родины. И даже в Сан-Антонио или в Остине дурная репутация человека мало что значит. В наши дикие пограничные времена очень трудно провести четкую линию между скотоводом и скотокрадом. Скотокрады воруют скот, а я однажды слышал, как один известный скотовод говорил, что и все крупные владельцы скота тоже понемногу воруют. Ваш отец приехал сюда и, подобно многим другим, ему повезло. Вряд ли стоит сейчас докапываться, кто прав, а кто виноват, судить его на основании законов цивилизованных стран. Так или иначе, он спутался с дурными людьми. Возможно, даже какая-нибудь честная сделка вынудила его пойти на это. Вопросы, касающиеся земли, воды, нескольких прибившихся ничейных голов скота решаются здесь без труда. Я уверен, что в его случае он даже не понимал, куда он скатывается. Затем один поступок потянул за собой другой, пока он не столкнулся лицом к лицу с тем, что уже приняло формы преступления. Чтобы защитить себя, он собрал вокруг себя людей. И таким образом возникла банда. Много крупных банд образовалось здесь именно так. Он утратил над ними контроль. Он стал их сообщником. И постепенно их действия стали все более наглыми и бесчестными. А это уже означало, что рано или поздно должна была пролиться кровь; ему пришлось стать их главарем, потому что среди них он был сильнейшим. И за что бы его ни осуждали сейчас, я думаю он мог бы впоследствии стать неизмеримо хуже!

На рассвете двадцать шестого Дьюан приехал в Бредфорд как раз к прибытию утреннего поезда. Его раны не слишком беспокоили его. Лонгстрет был вместе с ним. И мисс Лонгстрет и Рут Герберт также не оставались на ранчо: обе они навсегда покидали Фэйрдейл. Лонгстрет передал все свое имущество Мортону, который с товарищами должен был разделить его по-справедливости. Дьюан со своими спутниками выехал из Фэйрдейла ночью, миновал Сандерсон перед рассветом и прибыл в Бредфорд, как и планировал.

В то знаменательное утро Дьюан внешне выглядел спокойно, но в душе у него царило смятение. Он стремился поскорее отправиться в Валь Верде. Будет ли капитан Мак-Нелли с рейнджерами ждать его там, как он рассчитывал? Воспоминание о зловещем рыжем Поггине то и дело возвращалось к нему с каким-то странным азартным чувством. Дьюан научился переносить часы, дни, месяцы ожидания, терпел долгие тоскливые недели изгнания, но теперь он не мог совладать с собой. Свисток паровоза заставил его вздрогнуть.

Поезд был скорым, однако Дьюану казалось, что двигается он недопустимо медленно.

Не желая постоянно оставаться лицом к лицу со своим арестантом и пассажирами вагона, Дьюан поменял место на сидение позади Лонгстрета. Они мало разговаривали друг с другом. Лонгстрет сидел, склонив голову, погруженный с глубокие раздумья. Девушки расположились на сидении рядом с ним, бледные, но сдержанные. Время от времени поезд делал короткие остановки на станциях. Последнюю часть путешествия Дьюан провел, наблюдая в окно за проезжим трактом, идущим параллельно железной дороге, то совсем близко, а то удаляясь на значительное расстояние от нее. Когда поезд находился милях в двадцати от Валь Верде, Дьюан заметил темную группу всадников, двигающихся на восток. Пульс острыми молоточками застучал у него в висках. Банда! Дьюану показалось, что он узнал рыжего Поггина, и все внутри у него сжалось от странного предчувствия. Ему показалось, будто он узнал резкие черты Блоссома Кейна, чернобородого гиганта Больдта, краснолицего Пэнхендля Смита и Флетчера. С ними был еще один, незнакомый ему. Неужели Нелль? Нет! Он никак не мог быть Неллем.

Дьюан перегнулся через сидение и тронул Лонгстрета за плечо.

— Взгляните! — прошептал он. Чизельдайн сидел, словно окаменевший. Он тоже уже увидел.

Поезд пронесся мимо; банда отверженных отстала, исчезнув из поля зрения.

— Вы заметили, что Нелля не было с ними? — прошептал Дьюан.

Он больше не заговаривал с Лонгстретом до тех пор, пока поезд не остановился в Валь Верде.

Они вышли из вагона, и девушки держали себя так, как обычные пассажиры. Станция была намного больше, чем в Бредфорде, и в связи с прибытием поезда здесь наблюдалась значительная сутолока и оживление.

Ищущий взгляд Дьюана, перебегая с одного лица на другое, остановился на мужчине, который показался ему чем-то знакомым. У парня тоже был такой вид, словно Дьюан был ему знаком, только он ожидает от него особого знака, намека. И тут Дьюан узнал его — Мак-Нелли, чисто выбритый! Без усов он выглядел совершенно иначе, во всяком случае, моложе.

Когда Мак-Нелли заметил, что Дьюан собирается приветствовать его, он поспешил ему навстречу. В глазах его светился живой проницательный огонек. Он был весел, оживлен, однако сдерживал себя, переводя недоуменные вопрошающие взгляды с Дьюана на Лонгстрета. Конечно же, Лонгстрет ничуть не походил на человека, преступившего закон!

— Дьюан! Боже мой, как я рад тебя видеть! — таково было приветствие капитана. Затем, при более внимательном взгляде на лицо Дьюана, его энтузиазм поубавился; то, что он увидел в нем, заставило его пригасить свои дружеские чувства — по крайней мере, их появление.

— Мак-Нелли, познакомьтесь с Чизельдайном, — сказал Дьюан, понизив голос.

Капитан рейнджеров онемел, растерявшись от неожиданности; однако он заметил инстинктивный жест Лонгстрета и неловко пожал протянутую ему руку.

— Здесь есть ваши люди? — быстро спросил Дьюан.

— Нет. Все в городе.

— Пошли. Мак-Нелли, вы с Чизельдайном идите вперед. В нашей компании есть дамы. Я пойду с ними сзади.

Они направились к центру города. Лонгстрет держал себя так, словно шел с друзьями на званый обед. Девушки хранили молчание. Мак-Нелли двигался, как в трансе. Никто не произнес ни слова на протяжении четырех кварталов.

Наконец, Дьюан разглядел большое каменное здание на углу широкой улицы. На нем красовалась обширная вывеска: «Фермерский банк».

— Отель напротив, — сказал Мак-Нелли. — В нем несколько моих людей. Остальные рассредоточены поблизости.

Они пересекли улицу, прошли мимо конторки портье, миновали вестибюль, и тут Дьюан попросил Мак-Нелли снять для них персональный номер. Капитан без слов согласился. Когда они все собрались в номере, Дьюан запер дверь и, глубоко вздохнув, словно почувствовал облегчение, невозмутимо обернулся к присутствующим.