Гарри Тертлдав - Верни мне мои легионы!

Император обошел вокруг отсеченной головы, осматривая ее и так и сяк, сравнивая увиденное с запечатлевшимся в памяти образом мужа внучатой племянницы. Его желудок не возмутился — да, Август помнил, что такое смерть и что она делает с человеческой плотью.

— Так это он? — спросил гонец, не отступивший ни на шаг и проникшийся уважением к Августу за его мужество.

— Да, — металлическим голосом ответил император. — Это Публий Квинтилий Вар. По крайней мере, то, что от него осталось. Лысая макушка, курчавые волоски на висках и затылке, нос, подбородок… Сомнений нет. Это Вар.

— Говорят, он умер с честью, — только и смог промолвить в утешение гонец.

— Наверное. Но слишком многие умерли вместе с ним. Умерли потому, что он позволил Арминию себя обмануть.

Квинтилий Вар, верни мне мои легионы!

Нет, он никогда их не вернет. Разгром в Германии — это кошмар наяву, от которого нельзя очнуться. Он реален и останется реальным навсегда.

Август со вздохом кивнул на останки Вара.

— Не будешь ли так добр, убрать… это… обратно в мешок? — обратился он к гонцу. — Я устрою подобающее погребение, но не сейчас.

— Будет исполнено! — послушно ответил тот.

Спрятать голову обратно в мешок оказалось не так просто, как вытряхнуть ее оттуда. Когда отвратительная работа была наконец закончена, гонец спросил:

— Могу я вымыть руки?

— Конечно.

Август послал рабов за водой и ароматическими маслами, приказав принести самые сильные и благоуханные, а также щеточку с бронзовой рукояткой, чтобы можно было очистить пальцы.

— Спасибо за твою доброту, — промолвил посланец, когда рабы принесли требуемое.

— Это тебе спасибо, и за доставленное известие, и за то, как ты потрудился здесь, — возразил Август. — Теперь мы знаем, что сталось… во всяком случае, что осталось от Квинтилия Вара. И можем упокоить его останки.

Когда гонец по мере возможности смыл с себя трупный запах, Август отпустил его, наградив пятью золотыми. Правитель Римского мира хотел бы так же легко избавиться от самой германской проблемы. Но зловоние, исходившее от головы Вара, продолжало наполнять помещение даже после того, как раб осторожно унес мешок прочь. Отделаться от смрада было непросто, а от проблемы, которую он символизировал, — еще сложнее.

И Август ничего не мог с этим поделать. Он пытался, но потерпел крах, как при попытке противостоять самой смерти.

Запах смерти пробудил в нем воспоминания о былых провалах. Дикие племена германцев продолжат бродяжничать у северных рубежей Римской империи. Правда, против отдельных племен осмотрительный правитель мог бы повести свою игру, натравливая их одно на другое. Маробод и Арминий не испытывали взаимной любви. В будущем этих вождей неизбежно ожидало соперничество, и Август знал, что сможет использовать ситуацию в своих интересах.

Но он знал и другое — его дни уходят. Если ему удастся прожить лет пять, это уже будет удивительным, если десять — это будет чудом. А многие ли из тех, кому предстоит сменить его у кормила власти, обладают сочетанием уникальных способностей, дарованным ему?

Император поморщился. Что ж, его власти есть предел. Что касается Германии, он сделал все, что мог, но этого оказалось недостаточно. О, если бы у него было два Тиберия! И если бы Паннония не восстала как раз тогда, когда он готов был зажать Германию в железной хватке раз и навсегда! О, если бы!..

— Квинтилий Вар, верни мне мои легионы! — снова вскричал император, и пустые, бесполезные слова вернулись к нему гулким эхом, отразившись от стен передней.

То, что произошло в центре современной Германии две тысячи лет назад, оказало огромное влияние на всю последующую судьбу Европы. Битва в Тевтобургском лесу (по-немецки — Thutoburger Wald), случившаяся в 9 году н. э., дала Германии возможность не стать частью Римской империи. Поэтому в отличие от галлов германцы не были романизированы. И по сей день различия между романизированными и нероманизированными народами Европы легко прослеживаются в языках и культуре наций, сформировавшихся на обломках рухнувшей Западной Римской империи. Конец этой империи положили в первую очередь именно германские племена, чья история сложилась бы совершенно иначе, если бы Германию удалось присоединить к Риму. Случись такое, неизвестно даже, была бы у этих племен самостоятельная история и сколько бы она продлилась.

Уцелевшие письменные источники, освещающие судьбоносную битву, увы, куда более скудны, чем хотелось бы. Ближе всего по времени к этому сражению стоит отчет Веления Патеркула, воинского командира, составившего свои краткие заметки по римской истории около 30 года н. э. Современные историки не слишком высоко ценят эту работу. Автор не был блестящим стилистом, к тому же являлся ярым поклонником Тиберия, преемника Августа; многое же в личности и правлении Тиберия с объективной точки зрения не заслуживает восхищения. Представьте себе современного американского полковника, служившего во Вьетнаме и после окончания войны написавшего воспоминания, полные дифирамбов в адрес Ричарда Никсона, — и вы получите представление о сути данного труда и о том, почему многие историки рассматривают отчет Веления, приподняв бровь.

Но с другой стороны, Велений действительно служил в Германии, был лично знаком по крайней мере с некоторыми участниками той кампании и располагал информацией, которую мы попросту не можем почерпнуть из других источников за неимением таковых. В связи с этим его отчет, во всяком случае, заслуживает внимания.

Остальные историки Рима, так или иначе затрагивавшие тему катастрофы в Тевтобургском лесу, жили по меньшей мере спустя поколение после этого события. Битву не обошли вниманием такие авторы, как Торн, Светоний, Кассий Дион, известный также как Дион Кассий, причем последний больше писал по-гречески, нежели по-латыни. Тацит походя упоминает об этом сражении, когда описывает ответную кампанию, которую римляне вели в Германии в начале правления Тиберия. Ставший хрестоматийным горестный возглас Августа: «Квинтилий Вар, верни мне мои легионы!» — приводится у Светония.

На протяжении многих лет истинные масштабы битвы в Тевтобургском лесу оставались неизвестными. Правда, в память о ней есть большая, впечатляющая статуя Арминия с высоко воздетым мечом, установленная в городе Детмольде в Германии, — этот город якобы находится ближе всего к полю битвы. В действительности, однако, сражение произошло северо-восточнее, близ нынешнего селения Калькризе: это убедительно доказал Тони Клун, один из тех одаренных любителей, что внесли весомый вклад в археологию. Британский офицер, служивший в Германии в 1980-х годах, Клун раскопал древнеримские монеты и другие артефакты, включая остатки насыпанного людьми Арминия вала, указывающие, где именно произошло сражение. Свои открытия Клун описал в замечательной книге «Поиски пропавших римских легионов: открытие поля битвы Вара», вышедшей в Великобритании и США в 2005 году.