Крестовые походы - Михаил Абрамович Заборов

Примечания

Излагая ниже историю Крестовых походов, в которых принимали участие как нормандцы из Южной Италии и Сицилии, так и норманны из скандинавских стран, мы, чтобы избежать необходимости многократных терминологических уточнений, будем обозначать тех и других традиционным понятием «норманны».

По выражению немецкого историка К. Эрдмана, Альфонс VI «не был передовым борцом за христианскую религию»: призывая на подмогу французских рыцарей (после разгрома при Залакке), «он даже угрожал в случае их отказа перейти в ислам».

Стоит отметить, что уже в XVIII в. кардинал Просперо Ламбертини, ставший затем папой Бенедиктом XIV (1740–1758), официально отверг подлинность антиохийского святого копья.

Здесь и в других аналогичных случаях мы пользуемся терминами «Константинопольская империя» и «Греческая империя», широко применяемыми латинскими хронистами для обозначения Византии.

Профессор Сидней Пэйнтер из американского Университета Джона Гопкинса писал: «Немногие военные предводители в истории столь труднодоступны для понимания, как Ричард Львиное Сердце. В качестве воина он был близок к безрассудству, отличался невероятной отвагой и был исполнен смелости, а как командир он был умным, осторожным и расчетливым. Он совершенно беззаботно мог рискнуть собственной жизнью, но ничто не могло убедить его подставить свои войска больше того, чем это было абсолютно необходимо», и далее в том же духе. См.: S. Painter. The Third Crusade. A History of the Crusades. Vol. 2. The Later Crusades. 1189–1311. Madison – Milwaukee – London. 1969, с. 73.

Некоторые историки считают, будто дож Энрико Дандоло направил крестоносцев на Константинополь в 1202 г. в отместку за «константинопольскую баню» 1182 г. Это мнение неверно: венецианцы не были сколько-нибудь пострадавшей стороной во время погрома, обрушившегося на латинян в майские дни: в то время венецианцев. как установил советский ученый Н.П. Соколов, просто не было в Константинополе.

Впрочем, в литературе высказывалась и иная идущая вразрез с общепринятой точка зрения: по мнению Н.П. Соколова, венецианцам было гораздо выгоднее направить крестоносцев в Египет, чем куда-либо еще, поскольку торговая деятельность республики Св. Марка в этой стране была связана с различными ограничениями. Мало того, ученый, апеллируя к последующему историческому опыту, т. е. поступая вразрез с требованиями элементарного историзма (события XIV–XV вв. показали, пишет он, что обладание Константинополем ничего не прибавляет к венецианским привилегиям, обладание же Египтом, напротив, сулит максимальные выгоды), высказывает мысль, что именно война с султаном должна была представляться венецианцам предпочтительнее всего прочего. Если же они все-таки не использовали эту возможность и повернули крестоносцев к Константинополю, то лишь потому, что внутреннее положение египетского султана с 1201 г. укрепилось и шансы на успех похода в Египет резко снизились; ввиду этого венецианское правительство, желая избежать опасной египетской авантюры, пересмотрело свои позиции и в 1202 г. дало походу антивизантийское направление. Гипотетическая конструкция историка покоится на более чем зыбких основаниях: опыт, на который ссылается Н.П. Соколов, венецианцам еще предстояло пережить через столетия – предугадать его за 200 лет никто не был в состоянии. Что касается рискованности похода в Египет, то ведь и война против Византии тоже была авантюрой, но венецианцев такого рода соображения никогда не останавливали. По словам самого автора этой гипотезы, «дерзать, когда это было нужно, Венеция умела». Короче говоря, в его аргументации нет ни единого довода, который позволил бы принять предложенную Н.П. Соколовым оценку событий, связанную с планами Венеции насчет использования Крестового похода.

Сцепа встречи царевича с папой была запечатлена безвестным равеннским мозаистом среди тех исторических эпизодов Четвертого крестового похода, изображениями которых был выложен в 1213 г. пол церкви Сан-Джованни Эванжелиста, – факт сам по себе достопримечательный.

Уточненные оценки численности крестоносцев, собравшихся в Венеции, основываются исследователями на расплывчатых сведениях хронистов и расходятся между собой: по подсчетам итальянского историка А. Кариле, их было 10 589, по выкладкам американских специалистов Д.Э. Квеллера, Т.К. Комптона и Д.А. Кемпбелла, корректирующих арифметические ошибки итальянского ученого, – 11 166 или 13 тыс.

Французский историк Ж. Лоньон полагает, что в Венеции собрались от 1500 до 1800 рыцарей – чуть более трети, но менее половины их обусловленной договором численности.

Совершенно несостоятельны попытки ряда западных историков представить его поведение как обусловленное религиозными убеждениями и приверженностью католической морали. Известно, что богобоязненность не помешала Симону де Монфору несколько лет спустя резать и жечь соотечественников в Южной Франции!