Вера Космолинская - Коронованный лев

Я парировал и отступил, не нападая в ответ. Стоило потянуть время, да и изучить его получше — на его стороне сила и память, на моей — только призрачная неожиданность.

— Дизак, похоже, не удивился, впрочем, я сильно сомневался, что он всерьез был намерен расправиться со мной одним ударом. В конце концов, а где же ужас в моих глазах? Где чувство западни и безвыходности?

Не дождешься.

Мало ли что еще может случиться? Да и в любом случае, так уж вышло, что для нас обоих смерть еще не будет концом. Если нам всем удастся что-то исправить. По большому счету, вас же только двое, все эти безмозглые армии не в счет, если их некому будет направлять. Другие времена — все еще впереди, и если все будет в порядке, никуда они не денутся.

— Туше! — радостно воскликнул Дизак, и острие его бретты на мгновение замерло там, где мог бы быть сейчас мой левый глаз.

— Разве? — вежливо удивился я, и по его лицу скользнула легкая озадаченность.

Мне вдруг показалось в его манере что-то очень знакомое… И я был уверен, что у него никогда не получался со мной этот финт. Нет, не у Дизака, у кого-то другого… И значит, не совсем со мной… Или уже нет?

Дизак провел серию обманных движений и повторил маневр. С тем же самым результатом. Его глаза расширились.

— Ты везучий сукин сын, — заметил он.

Я пожал плечами и ответил пробной атакой, пока еще несерьезной. Он без труда парировал, и по его лицу скользнула усмешка, он контратаковал, а я уклонился, сделав вид, что просто споткнулся. Дизак засмеялся и сделал резкий финт. Да, знакомо… на этот раз я не стал полностью парировать удар или уклоняться от него. Его клинок слегка задел мое левое плечо, чуть глубже, чем я рассчитывал, но все же всего лишь скользнув под самой кожей. И Дизак совершенно расслабился. В одном он точно совсем не изменился: он редко убивал кого-то сразу, сперва предпочитал нанести противнику с десяток ран, и легких и тяжелых, и лишь затем добивал «из милосердия». В прошлый раз со мной этот номер не прошел. Но кажется, у него появился шанс наверстать упущенное?

Рану обожгло, будто в нее набили перец, рука частично онемела. Я не счел нужным сдерживаться и издал гневный возглас:

— Подлец!..

Дизак довольно посмеивался, его глаза весело и маслянисто блестели от удовольствия, а ноздри широко раздувались, будто он пытался уловить запах крови, чтобы упиться им. Он расслабился совершенно и приготовился наслаждаться.

Ну а теперь… Я приготовился нанести неожиданный удар, и вдруг меня резко качнуло, в глазах потемнело, а по телу побежала мелкая дрожь. Что за… Нет, это был не «перец». Но как некстати…

Я узнавал манеру боя Дизака, и одновременно не его манеру. И эти воспоминания будто вызвали трещины на льду перед ледоходом. Я почти перестал видеть — передо мной закрутился мерцающий рой ослепляющих необычностью и смутной долгожданностью образов, дезориентирующих, притягивающих, смущающих своей отрывочностью, тут же сопровождавшейся ворохом догадок. Такого эффекта я не ожидал, по крайней мере, не сейчас… — хотя в этом была своя логика — ведь это было настоящее грубое столкновение с частью того забытого мира. Задыхаясь, я отступил сразу на несколько шагов, а он следовал за мной не торопясь, давая время сделать дело, как он думал, охватившему меня страху. Я потряс головой. В глазах все плыло, а в глубине сознания будто проскакивали искры — цвета, необычное освещение, запахи, даже вкус… едва узнаваемые — отлично узнаваемые, почти родные лица — целая лавина призраков, возникшая между нами стена из воздуха: скрежет стали, россыпь ярких звезд, лазурный лепесток Земли повисший в неземном черном небе, знакомый смех, экраны, голограммы, мерцающие огоньки индикаторов… раскрытые капсулы…

— Кажется, наконец ты понял, на что напросился? Но нет, ты все понимаешь неверно… — и я ощутил новый жгучий укол в бедро, на этот раз пропущенный совершенно честно. — В самом конце я тебя не убью. — Вот в этом я, как ни странно, не сомневался. — Может быть, тебе будет интересно узнать, что остаток жизни ты будешь служить мне верой и правдой. Но это чуть позже… — он сделал новый финт, просто забавляясь, но в голове у меня внезапно прояснилось. Пора. Что ж, воспоминания оттянули этот момент, но сделали его еще более закономерным. Теперь я лучше помнил и знал, что делаю. Я снова приоткрылся. В это мгновение он был совершенно не защищен от — вот этого… И перехватив его плетущий затейливое воздушное кружево клинок своим, я совершил хлесткое движение.

Дизак вскрикнул. Отлетевшая по инерции бретта лязгнула о чью-то каску. Я тут же сделал обманный выпад дагой, и он пригнулся, эфесом рапиры я сильно ударил его в челюсть, а когда он начал падать, подтолкнул острием рапиры в горло, вынудив прижаться к земле, и заставил замереть в этом положении. Рука все еще немного дрожала, но это были уже не мои проблемы.

— Верно, чуть позже. Сильно позже!..

— Как?.. — прохрипел он в полнейшей растерянности.

Хранители издали нарастающий гневный рев. Они ведь не очень-то хорошо соображали. На лице Дизака отразился ужас. Он понимал, что если они вздумают на меня кинуться, я сперва пришпилю его к земле.

— Стойте!.. — заорал он, не обращая внимания, что по его шее потекла тонкая струйка крови. По крайней мере, на моем клинке не было никакого жгучего состава. — Стойте, я вам приказываю!..

Хранители замерли в паре шагов от нас, глухо ворча. Было в этом что-то от морского прибоя, когда море кажется живым и разумным существом, бог знает о чем думающим и грезящим.

— А теперь ты прикажешь им убраться, — сказал я.

— Но как ты… как тебе удалось… Ты же… ты же… не может быть!..

— Приказывай! — повторил я.

Он, как мог, глубоко вдохнул.

— Доктор Гелион?.. — проговорил он неуверенно, со страхом. Я приподнял бровь — зачем же льстить? Я, конечно, похож на отца, но не настолько, и не в чужой же шкуре. — Эрвин?.. — На этот раз он угадал.

Я немного надавил на острие, и он протестующе булькнул.

— Вы просчитались, — сказал я спокойно. — А теперь — давай.

Я освободил его горло, быстро переведя острие к его сердцу и остановив там.

— Или предпочитаешь встретиться с нами в другом времени?

Он перевел дух и облизнул губы, слегка кивнув, будто самому себе:

— Эрвин… — и возвысил еще подрагивающий голос: — Хранители, дети божьи!.. Приказываю вам — возвращайтесь к вашему учителю, вы будете нужны ему, в другой час!

По толпе хранителей прокатилась какая-то волна, они отступили на шаг, но дальше не двинулись.

— Поубедительней, — поощрил я. — Твоей жизни ничего не грозит, если они уйдут. Вы все равно проиграли.