Джек Линдсей - Подземный гром

У Марциала есть три эпиграммы (Книга VII, 21–23), явно имеющие в виду это празднование:

Вергилий — корифей латинских поэтов.

Марциал снова обращается к Полле в Книге X, 64, приводя строфу из утраченной поэмы Лукана:

В Книге I он упоминает Лукана в числе испанских поэтов наряду с Канием, уроженцем Гадеса, Децианом, уроженцем Емериты, и Лицинианом, уроженцем Бильбилы, а в книге XIV, 194 он сообщает, что у поэта имелись враги, клеветавшие на него.

В четырех эпиграммах Марциала встречается имя Поллы, так звали его любовницу, но это во всяком случае не была Полла Аргентария:

Роман Джека Линдсея «Подземный гром», безусловно, должен быть отнесен к жанру исторической литературы: он посвящен подлинному событию из истории Рима — так называемому заговору Пизона, и, кроме главного героя Луция Кассия Фирма, — на этом настаивает сам автор — в нем действуют вполне исторические лица. Впрочем, историзм Линдсея своеобразен. Мы переворачиваем последнюю страницу романа, и у нас остается отчетливое впечатление, что исторический сюжет интересует писателя не как таковой, не сам но себе, но как благодарный предлог дать серию ярких и живых зарисовок римского быта эпохи Нерона, а в еще большей степени — как прием, позволяющий вложить мысли и суждения самого автора в уста его героев, и в первую очередь в уста «интеллектуала» I в. н. э., каковым предстает перед нами Луций Кассий Фирм.

В этих особенностях романа читатель, очевидно, разобрался без особого труда. Отметим другое: роман явно предполагает знание общей картины истории ранней Римской империи. Иначе многое остается непонятным. Как и почему образовался заговор, которому посвящен роман? Что представлял собою император Нерон как правитель и личность? Как выглядело управляемое им государство — Римская империя в I в. н. э.? Как, наконец, эта империя возникла и сложилась? Попытаемся хотя бы в самых общих чертах восстановить все это в памяти и ответить на все перечисленные вопросы.

Римская империя как новая государственная и политическая форма, сменившая республику, возникла на рубеже нашей эры в пламени гражданских войн, в напряженной классовой борьбе.

К концу I в. до н. э. республика изжила себя и в социально-экономическом и в политическом отношениях. Ведь республиканские формы правления и республиканский государственный аппарат сложились в глубокой древности, когда Рим представлял собой рядовую италийскую общину с примитивным и в своей основе натуральным хозяйством и, соответственно, сравнительно несложными социальными отношениями и политическими формами. Когда же Рим подчинил себе территорию всей Италии, а затем в результате длительных войн с Карфагеном и на Балканском полуострове превратился в крупнейшее и наиболее могущественное государство Средиземноморья, это, естественно, отразилось как на состоянии социально-экономической основы общества, так и его политических отношений.

Прежде всего отметим существенно новую черту экономического развития — образование денежно-ростовщического капитала. Превращение Рима в мировую державу стимулировало широкое развитие внешней торговли. Римляне ввозили сельскохозяйственные продукты, предметы роскоши, рабов. Тесные торговые связи установились не только с подвластными Риму странами, но и с рядом крупных эллинистических государств, сохраняющих еще свою независимость, например с Египтом.

В результате почти непрерывных победоносных войн в Рим хлынул поток ценностей и капиталов в виде военной добычи или контрибуций. Так, после первой Пунической войны римская казна получила 3200 талантов (1 талант — 2400 рублей золотом) контрибуции. Наложенная на карфагенян после второй Пунической войны контрибуция равнялась уже 10 тысячам талантов, а на Антиоха III (после окончания так называемой Сирийской войны) — 15 тысячам талантов. Эксплуатация завоеванных стран и областей, превращенных в римские провинции, способствовала появлению крупных компаний публиканов — лиц, бравших на откуп сбор налогов в провинциях. Публиканы не пренебрегали и кредитно-ростовщическими операциями, причем опять-таки в первую очередь в провинциях, где ссудный процент фактически был почти ничем не ограничен, достигая 48–50 %, и где еще практиковалась продажа в рабство за долги, давно запрещенная в самом Риме.