Эмма Орци - Во имя любви

Солдат проговорил все это отчетливо и быстро, передавая устный приказ министра. Сантерру оставалось только повиноваться.

Благодаря густомy туману маневр удался как нельзя лучше, и, когда тележка поравнялась с указанными воротами, Жюльетте и Деруледу было приказано поскорее сойти. Никто этого не заметил.

— Вперед, или, согласно приказу, я застрелю вас на месте! — прошептал грубый голос им на ухо.

Но они не думали сопротивляться. Прозябшая Жюльетта молча оперлась на руку Деруледа.

По приказу Сантерра подошли еще двое гвардейцев, и маленький конвой быстро зашагал, удаляясь от арены бунта.

Осужденные недоумевали: куда же их ведут? Может, в какую-нибудь отдаленную тюрьму, подальше от разъяренной черни? Оба они уже чувствовали близость смерти. До сих пор они не обменялись ни словом, ни вздохом, но рука Жюльетты доверчиво сжала руку Деруледа, и он понял все, что эта рука хотела дать понять ему. В один миг позабылось все, кроме этого прикосновения. Ни ожидания смерти, ни страха как не было. Настоящее стало прекрасным.

Дерулед уже не думал: «Она меня не любит, иначе не предала бы меня». Жюльетта же поняла, что он простил, и они шли рука об руку вперед, не спрашивая себя куда.

Им пришлось проходить мимо маленькой дрянной гостиницы «Кривая лошадь» — той самой, где останавливался сэр Перси Блейкни. Дерулед узнал ее и невольно подумал о своем друге.

— Стой! — внезапно раздалась громкая команда. Конвой остановился. В темноте брякнули ружья — уж не собираются ли стрелять?

— За мной, Дерулед! С вами Рыцарь Алого Первоцвета! — послышался возглас, а вслед за тем чья-то сильная рука сбросила и погасила соседний фонарь.

Дерулед и Жюльетта почувствовали, что их толкают в ближайшую дверь, тогда как голос сэра Перси раздавался еще на улице.

Послышался шум борьбы, сопровождавшейся здоровой английской бранью, благодаря которой Жюльетта и Дерулед поняли, в чем дело.

— Молодчина Тони! Черт возьми! Чисто сделано, Фоулкс!

Двое гвардейцев из отряда Сантерра лежали без движения на земле, а трое других связывали их веревками.

— Что, друг Дерулед? Вы не ожидали, что я привезу мадемуазель де Марни в такую проклятую нору? — И высокая широкоплечая фигура якобинского оратора, кровожадного гражданина Ленуара, предстала перед пораженными Жюльеттой и Деруледом. — Тысяча извинений, мадемуазель, что пришлось заставить вас пережить столько ужасов, но это был единственный способ спасти вас. Теперь вы среди друзей.

— Блейкни… — начал Дерулед.

— Тише! Не забывайте, что мы в Париже, и еще не известно, как из него выберемся. Клянусь всеми дьяволами, моему другу Тенвилю не очень-то понравится, что гражданин Ленуар натянул нос гражданам депутатам.

Все пошли в темную узкую комнату нижнего этажа.

Блейкни громко позвал Брогара, содержателя гостиницы.

— Где вы изволите скрываться? — обратился он к лебезившему перед ним Брогару, в карманах которого позвякивало английское золото. — Живо веревку для солдат! Внести их и влить им в глотки то, что я велел приготовить. Проклятие! Лучше бы с ними не связываться, но иначе этот дьявол Сантерр не поверил бы нам. Впрочем, большого вреда не будет от этого ни гвардейцам, ни нам.

Связанных внесли, и на улице водворилась полная тишина.

— Итак, друзья, сегодня мы должны выбраться из Парижа, — продолжал Блейкни, — или все угодим на гильотину.

Хотя сэр Перси говорил весело, но в его голосе звучала тревожная нотка, и его друзья, понимая, что опасность далеко не миновала, готовы были беспрекословно повиноваться ему. Лорд Энтони Дьюхерст, сэр Эндрю Фоулкс и лорд Гастингс великолепно исполнили свои роли. Лорд Гастингс сообщил приказ Сантерру, и все трое по команде сэра Перси обезоружили национальных гвардейцев.

— Мадемуазель де Марни, — обратился Блейкни к Жюльетте, — позвольте проводить вас в комнату, которая хоть и плохонькая, но все же в ней вы сможете немного отдохнуть, а пока мы побеседуем о дальнейшем с нашим другом Деруледом. В комнате вы найдете платье, которое попрошу надеть как можно скорее. Это гадкие тряпки, но ваша и наша жизни зависят от вашего содействия. — Поцеловав кончики пальцев Жюльетты, он открыл перед ней дверь в соседнюю комнату и, когда она скрылась, повернулся к товарищам: — Вот целые узлы всякого тряпья. Мы все должны составить банду самых настоящих санкюлотов.

Через десять минут все было готово, и четыре грязных, жалких тела предстали перед своим предводителем.

— Прекрасно! — с восхищением воскликнул Блейкни.

В эту минуту из соседней комнаты появилось какое-то ужасное подобие женщины, и приветствовали ее крики восторга. В дверях стояла настоящая оборванка «вязальщица», с удачно загримированным лицом, с прядями седых волос, выбивавшихся из-под грязного чепца. Сознавая всю важность своей роли, Жюльетта не пожалела своего хорошенького личика. Хорош был и Дерулед — босой, в потертых штанах и рваной блузе.

— Все мы смешаемся с толпой и будем делать все то, что делает она, — обратился сэр Перси к новоиспеченным санкюлотам. — Вы, мадемуазель де Марни, ни под каким видом не отпускайте руки Деруледа. Это, кажется, нетрудная обязанность? — прибавил он со своей обычной добродушной улыбкой. — А вы, Дерулед, будете заботиться о мадемуазель Жюльетте, пока мы не покинем Парижа. Помните, мы можем находить друг друга по трижды повторенному крику морской чайки. Итак, вперед, вон из Парижа, и помогай всем нам Бог!

— Мы готовы, — проговорил Дерулед, беря Жюльетту за руку. — И Бог да благословит славного Рыцаря Алого Первоцвета.

Нетрудно было угадать, куда направилась толпа: крики и гиканье раздавались с самого отдаленного берега реки. До прибытия подкрепления Сантерру так и не удалось удержать мятежников, которые в конце концов прорвали цепь солдат и обступили… пустую тележку.

— Они уже в Тампле! — со злорадным торжеством кричал Сантерр, забавляясь общим недоумением.

В эту минуту Сантерру грозила серьезная опасность, так как гнев обманутой черни готов был обрушиться на него и на его отряд, но вдруг в толпе раздался громкий призыв:

— В Тампль! В Тампль!

Не прошло двух минут, как вся местность по соседству со зданием суда очистилась от народа, устремившегося к улице Тампль с криками «На фонарь их, на фонарь!».

Сэр Перси со своими санкюлотами нашел ближайшие улицы совсем пустыми, только несколько бунтовщиков, отделившись от толпы, измученные и промокшие, возвращались по домам. Маленькая группа санкюлотов не привлекала ничьего внимания, и сэр Перси храбро обращался к прохожим с вопросами: