Андрей Воронов-Оренбургский - Ярое Око (фрагменты)

– Я услышал тебя. Забудем. Собака лает, караван идет.

– Зачем ты так? – осуждающе посмотрел багатур. Потом долго мял пальцами морщинистое горло, словно пропихивал застрявшее репьем слово, глядел в сторону. – Бранная речь далеко слышна... не забывай о сем. Цель Джэбэ – дойти по Последнего моря!

– Как и наша с тобой.

– Тохучар! Я не умаляю твоих заслуг... – Собрав на латунных скулах борозды морщин, Барс с Отгрызенной Лапой вглядывался, стараясь поймать за хвост ускользающую правду нойона. «Тебя здесь еще только не хватало, шайтана...» – подумал старик и перевел взгляд на лицо гостя, странно изменившееся за давностью их последней встречи. – Умерь гордыню, брат. Мы-то уж с тобой довольно напились крови врагов... И боги не раз испытывали зависть к нашим победам. Ответь мне: если я – правая рука Кагана, а ты – левая... то кто же, по-твоему, Джэбэ? – Вытаращенный глаз уставился на Тохучара.

– Он палец на твоей руке... У меня в тумене тоже есть такие же: молодые, ретивые, дерзкие...

– О, не-ет! Таких – у тебя нет! И не забывай... Джэбэ сам возглавляет тумен! Кстати, сколько с тобой мечей? Пыли было до небес! – едко усмехнулся багатур.

– Со мной весь мой тумен – десять тысяч всадников... и пять тысяч всякого сброда. Это «мясо» можно будет первым бросить в когти урусского медведя. Скажи, Субэдэй, что за племя хрисаны? Они сильны? Многочисленны?

– Да, они и вправду сильны и опасны, как разъяренный медведь. Народ их плодовит, мечи длинны, а руки в сече не знают устали... Но с приходом твоих воинов, – Субэдэй почесал грудь плеткой, – войско хрисанов... против нас будет не более, чем струйка дыма во тьме. Ты что-то хотел спросить?

– Ты прозорлив, как гриф... и хитер, как барс, путающий след. Твои слова: Джэбэ завтра будет драться с урусами, так?

– К чему ты клонишь, нойон?

– А как же Стрела? Ведь он не желает ни с кем делиться победой... Даже с тобой?

– Кхэ... Вот ты о чем, – скрипуче хахакнул багатур. – Хороший вопрос. Но ответ на него сможет дать только завтрашний бой. Жизнь – это смерть. Смерть – это жизнь. Разве не так говорят наши мудрецы?

Вместо ответа нойон поманил длинным пальцем Субэдэя и, понизив голос до шепота, поведал ему о приказе Чингиз-хана.

– Теперь о главном. Мне было велено отправиться на запад, на поиски вас... Быть рядом в черный день... и передать тебе в руки послание Великого Кагана. Вот оно.

Отряхивая пыль со свитка, Тохучар протянул его багатуру.

– Тебе ведомо, что написал Величайший?

– Нет. Но я, как и ты, знаю другое... Ослушаться воли Кагана нельзя.

– Хай, хай... – Старик отдернул руку от протянутого свертка, как от огня. Язык Барса с Отгрызенной Лапой безмолвствовал, но Тохучар и без слов понял все. «Может быть, Единственный... желает нам удачи в битвах... – говорил слезящийся от дыма очага глаз старика, – а быть может, он приказывает повернуть коней на восток? К Золотому Шатру? Тогда... наши воины откажутся доставать из ножен мечи... А утром – тут будут урусы! Если орда уйдет перед самой битвой, что подумают о нас презренные хрисаны? Ойе! Эти злобные псы разнесут по всей Руси, что войско великого Чингиз-хана при одном только виде их бород показывает хвосты лошадей!»

Концом обгоревшей ветки зарывая в золу заплутавшего муравья, Тохучар спросил:

– Так каков будет твой ответ?

– Ты мне ничего не говорил. Я тебя... до битвы не видел. Стало быть, и ничего не слышал. Сейчас я буду спать. Отдохни и ты, путь был не близким. Утром я поведу войско навстречу урусам... И если боги сохранят мне жизнь, то после битвы, перед всей ордой... ты передашь мне свиток Потрясателя Вселенной...

– Ловко у тебя все получается, Субэдэй... Что тут скажешь? Но ты знаешь, как говорят наши мудрецы. – Тохучар зловеще усмехнулся и похоронил муравья, надвинув на него загнутым вверх носком сапога ворох раскаленной золы. – «Что сделаешь для друга, то сделает для тебя и друг... К скупому гость не стучится». Да, брат мой, все может быть так, как хочешь ты... если я буду знать, где завтра встанет для боя мой тумен. Я тоже, как и твой Джэбэ, ни с кем не привык делиться славой... Даже с тобой, Субэдэй...

– Хм, хороший ответ... – Багатур пару раз метнул на Тохучара подозрительный взгляд. Хитрые, злые искры мелькнули в его настороженном оке, когда он стал устраиваться на ложе. – На дне терпения оседает золото, брат. Были бы буйволы, а погонщики найдутся. Все будет завтра. Прощай.

Дикая Степь (Дикое Поле) – название степей, прилегающих к южным и юго-восточным границам Русского государства. Понятие «Дикое поле» возникло еще в XIII веке и исчезло в концу XVIII века, когда Россия вышла на побережье Черного моря и почти не осталось неосвоенных степей. – Здесь и далее примечания автора.

Вид крупных степных орлов; стервятник – большая хищная птица семейства ястребиных, питающаяся падалью.

Плащ (устар.).

Древко с привязанным конским хвостом, служившее в старину знаком власти (у монголо-татар, казачьих атаманов, украинских и польских гетманов, турецких пашей).

Монголы – тюркское племя, к которому принадлежал великий завоеватель Чингиз-хан. Нация монголов подразделяется на северных (халха-монголы), западных (ойраты, мингаты, торгоуты, баиты, дербеты и др.) и восточных (баргуты, харачины, туметы и др.). В 1223 году монголами был предпринят первый пробный поход на Запад. Поход, который по сути своей был глубокой стратегической разведкой для подготовки намеченного Чингиз-ханом вторжения Великой Орды в Восточную Европу. В тот год воды Калки сделались алыми от крови героев. Так Древней Руси был брошен вызов Востоком. Тогда же русский меч впервые познал мощь и сокрушительный натиск татар, а Великая Орда – стойкость и крепость русского духа.

Киев – один из древнейших русских городов. Точное время основания неизвестно. По летописи, существовал уже в IX веке. В IX–XII вв. – крупнейший торгово-ремесленный и культурный центр, столица древнерусского государства. Кий, Щек и Хорив – по преданию, вошедшему в «Повесть временных лет», – братья, основатели Киева, первые киевские князья.

Субэдэй-багатур (Субудай) – один из выдающихся монгольских полководцев; участник битвы при Калке. По мнению некоторых военных историков, поход Субэдэя, закончившийся битвой при Калке, был глубокой стратегической разведкой для подготовки намеченного Чингиз-ханом вторжения монголов в Восточную Европу. Это вторжение было предпринято через 12 лет после смерти Чингиз-хана его внуком Бату-ханом (Батыем), в 1237 году, причем главным военным советником и руководителем этого похода был не кто иной, как Субэдэй-багатур, сделавший указанную разведку.