Жёлтый вождь - Майн Рид

Пока Лидж произносил эти слова, показались преследователи, один за другим появлялись они из-за края утеса, ударами и громкими криками подгоняя лошадей.

Несколько трапперов подняли ружья и как будто рассчитывали дальность.

– Ради вашей жизни, не стреляйте! – напряженным голосом предупредил их Лидж и, чтобы его лучше поняли, помахал рукой. – Это ничего нет даст, только насторожит их. Пусть скачут. Если девушка уйдет, мы вскоре ее найдем. Если нет, они приведут ее назад, и тут мы с ними рассчитаемся. Думаю, не все за ней погнались. Внизу еще остались скунсы. Позаботимся о них, потом сможем подумать об остальных, которые заняты преследованием.

Совет Лиджа был принят без возражений всеми, и стволы ружей опустились.

– Лежите спокойно, – продолжал он, – а мы сходим на разведку. Харри, пойдешь со мной?

Блэк Харрис понял его замысле и сразу согласился сопровождать старого траппера – старше по возрасту, но столь же уважаемого «горными людьми».

– Парни, – продолжал Лидж, – лежите на месте и ни слова, пока мы не вернемся.

Сказав это, он пополз вперед, Блэк Харрис за ним; они передвигались на четвереньках и с такой осторожностью, словно подбирались к стаду антилоп.

Остальные смотрели не на них. Все взгляды были устремлены на прерию, на которой продолжалось преследование; теперь всадники были уже далеко.

Никто не смотрел на них с такой тревогой, как О’Нил. Это зрелище, как подавленная боль, поглощало всю его душу. Он словно перестал дышать, скорчившись за карликовым кедром и рассчитывая расстояние между преследуемой и преследователями. Как он жалел, что оставил свою лошадь! Что бы он ни отдал в этот момент, чтобы быть на спине своего смелого коня и скакать за любимой!

Он страдал бы еще сильней, если бы не слова старшего товарища. Девушка либо уйдет, либо ее привезут назад; в любом случае есть надежда на ее спасение. Под влиянием этой мысли он спокойней наблюдал за зрелищем на равнине. И ждал результатов разведки.

Медленно и осторожно продвигаясь вперед, Ортон и Харрис наконец добрались до края утеса и посмотрели на долину внизу. Один взгляд позволил им оценить ситуацию. Все, как они и предполагали. Белые и черные пленники сидят отдельными группами, и их охраняет меньше половины отряда индейцев, и многие из оставшихся в пьяном виде лежат на траве.

– Сейчас к ним легко подобраться, – сказал Лидж, – и мы это сделаем. А потом убьем, не поднимая шума.

– А почему бы просто не застрелить их? Мы одним залпом уложим всех краснокожих.

– Мы можем это сделать, старый конь, но разве ты не понимаешь, что этого делать нельзя? Ты забыл о девушке, а ее освободить важнее всего. Если мы начнем сейчас стрелять, ее преследователи услышат, и тогда прощай девушка – конечно, если они к этому времени ее догонят.

– Я понимаю, о чем ты говоришь: ты прав. Мы должны убрать тех внизу, не поднимая шума; потом поставим ловушку для остальных.

– Точно, Харри.

– Как нам это сделать, Лидж? Мы вернемся туда, где оставили лошадей, и объедем по открытому концу равнины. Они у нас будут как овцы в загоне.

– Нет, Харри: у нас нет времени возвращаться за лошадьми. До того, как мы объедем этот конец, преследователи могут поймать девушку и вернуться. Я думаю, что знаю способ получше.

Блэк Харрис ждал его объяснений.

– Я знаю тропу, по которой мы можем спуститься, слегка напрягая руки. Если мы доберемся до дна незаметно, с остальным справимся быстро. Но нужно быть очень осторожными. Если хоть один из этих скунсов сумеет убежать, мы точно потеряем девушку. Нельзя терять ни секунды. Вернемся к парням и начнем спуск в долину.

Возвращаясь от края утеса с такой же осторожность, с какой приближались, два горных человека присоединились к засаде. Объяснив свой план, Лидж повел всех к тропе, о которой говорил – к наклонному ущелью, тому самому, по которому пытался бежать Снайвли.

Заслоненные кедровыми кустарниками, трапперы спустились незаметно для индейских часовых и пленных, которых эти часовые не слишком бдительно караулили.

Их неожиданное появление застало врасплох тех и других, но для пленных неожиданность была радостной, а для индейцев страшной: они увидели в ней предвестник своей смерти.

Нападающие не сделали ни одного выстрела. Коснувшись ногами дна, они отбросили ружья и поспешно, но молча, с ножами и кинжалами, бросились к часовым индейцам.

Были схватки и крики, но нападающих было больше, и менее чем через десять минут крики прекратились: не осталось ни одного живого индейца. На траве лежали мертвые тела с кожей цвета бронзы, покрытые ранами и окровавленные.

Пленные были охвачены радостью. Они видели, что их освободили. Белые, мужчины и женщины, вскочили и пытались освободиться от веревок, хотели освободить руки, чтобы обнять спасителей, а негры, которые оставались не связанными, в радостными криками выбегали из углубления в утесе, в котором их держали.

– Остановитесь и перестаньте кричать! – воскликнул Лидж, жестами отправляя их назад. – Не сходите со своих мест. Назад, назад, говорю я! Оставайтесь на месте, пока мы не скажем. И вот тоже, – он повернулся в другую сторону, чтобы остановить подбегающих белых. – Назад, и сидите, как раньше. Мы еще не кончили наше шоу. Будет еще одна сцена.

Белые и черные были удивлены тем, что им не дают поблагодарить спасителей. Но старый траппер говорил серьезно, товарищи поддерживали его жестами, и это произвело эффект: все пленники сели на прежнее место. Они не знали, с какой целью это делается, но, освободившись от страха, готовы были терпеливо ждать.

И вскоре увидели зрелище, такое необыкновенное, что к ним вернулись ужасные опасения. Тела индейцев поднимали, ставили рядом с воткнутыми в землю копьями, и привязывали к ним, так, чтобы они стояли вертикально. Их расставили в разных местах, чаще всего возле пленных, как будто они продолжают их караулить! Те тела, которые не использовались с такой целью, утащили за камни, лежащие у основания утеса.

– А теперь, – прогремел старый траппер, обращаясь к пленным, белым и черным, – если кто-нибудь из вас сдвинется с места и выдаст то, что здесь происходит, пока мы не разрешим, получит пулю в голову. Девушку нужно спасти, притом так, чтобы не причинить ей никакого вреда: она стоит больше, чем все вы остальные вместе взятые. Есть только один способ спасти ее, и для этого у вас рты должны оставаться закрытыми, а тела неподвижными; не шевелите ни пальцем.