Светлана Гольшанская - Проклятье замка Кужигай

Замок состоял из трех прямоугольных корпусов. Центральное двухэтажное здание соединялось узкими галереями с двумя боковыми пристройками. Двенадцать высоких граненых башен со стрельчатыми окнами, яркими витражами, машикулями и зубчатыми парапетами привносили в архитектурный ансамбль дух давно ушедшего романтического века благородных рыцарей, которым был так очарован Вацлав в молодости.

Комнат в замке было ровно 146, а окна располагались таким образом, что солнце освещало каждую из них два с половиной дня в году, а затем переходило в следующую.

В свое время Кужигайский замок считался чудом архитектуры. Вацлав холил и лелеял любимое детище, украшал его роскошной мебелью, дорогими коврами, искусными гобеленами, мраморными статуями. В углах комнат находились резные камины, но они служили исключительно для декоративных целей. Для отопления в замке использовался пар. Нагретая слугами в подвалах вода по трубам поступала в стены замка, обогревая его. Под толстым стеклянным полом в парадной располагался огромный аквариум с золотыми рыбками, чьи чешуйки искрились и переливались в ярком свете огромной бронзовой люстры с тысячью свечами.

Во дворе замка были устроены клумбы с экзотическими цветами. Вдоль главной аллеи садовники выстригали из живой изгороди фигуры мифических животных: химер, единорогов, левиафанов, грифонов и сфинксов. По бокам соорудили фонтаны, украшенные статуями античных богов.

Вокруг замка разбили грандиозный английский парк с серебристыми елями, белыми пихтами, стройными соснами, изумрудными лиственницами, тонкоствольными березами и могучими дубами. Тропинки кружили вдоль аккуратных прудиков с карпами, лесных ручейков, покрытых густым вереском болот, вели к залитым солнечным светом полянам с душистым разнотравьем и ароматными дикими ягодами.

Однако после смерти Вацлава его любимое детище лишилось заботливой отцовской руки и начало потихоньку приходить в упадок. Потомки Цагловских оказались не в состоянии следить за столь масштабным сооружением и поддерживать в нем порядок. В ходе бесконечных государственных потрясений, восстаний и войн, на которые оказался столь щедр для этой земли девятнадцатый век, древний шляхецкий род потерял былое могущество, растратил накопленные за долгие годы богатства и угасал в медленной агонии вместе с собственным маентком.

Каменные стены замка начали ветшать. Кое-где осыпалась штукатурка. Разрушалась лепнина на фасадах, уступая беспощадному натиску времени. Заброшенный парк разросся и слился с диким дремучим лесом на границе владений Цагловских. От пышного великолепия осталось лишь двенадцать стройных башенок замка, до сих пор горделиво высящихся над Кужигаем, видных из любой, даже самой отдаленной его части.

Антон отнес женщину в одну из пустовавших комнат на втором этаже, внимательно осмотрел ее и оказал необходимую помощь. Смывая с рук кровь в холодной воде, он посмотрел в окно. Буря стихла. Накрапывал мелкий дождь, но вдалеке в просветах между тучами выглядывало алое закатное солнце, окрашивая небо в теплый апельсиновый цвет.

— Пан Антон, — деликатно закашлялся управляющий, бесшумно отворивший дверь.

Шляхтич кивком велел ему подождать снаружи, вытер руки льняным полотенцем и, собрав инструменты, вышел.

— Пан Антон, вы подобрали ее в лесу? Юрась мне все рассказал. Ох, не стоило вам этого делать, — обратился к нему Рыгор.

— Почему? Только не рассказывай мне снова про эти суеверия, — поморщился Антон. — Я довольно про них от кучера наслушался.

— Я не об этом. Я ее знаю. Она из села. Приживалка у знахарки, у них избы была на отшибе рядом с замком. Только чуть дальше к лесу.

— Это по дороге к озеру? — задумчиво поинтересовался Антон. — Такая старая покосившаяся хата с травяной крышей? Мы с братом часто ходили мимо нее на рыбалку в детстве.

— Она самая, но не в этом дело, — ответил Рыгор.

— А в чем? Не томи, я слишком устал с дороги, — нетерпеливо кинул ему пан. Дикая головная боль сделала его излишне раздражительным. Его единственным желанием сейчас было пропустить рюмку шотландского виски из запасов отца, забраться под одеяло и не вылезать оттуда до второго пришествия.

— Она ведьма, — с совершенно серьезным видом заявил управляющий.

— Что? — поперхнулся Антон.

— По крайней мере, так считают наши дворовые и селяне. Я больше чем уверен, что это они ее выгнали, — начал объяснять Рыгор. — Им вряд ли понравится, что вы ее вернули.

— Какое мне дело до того, что им нравится, а что нет? — усиленно массируя виски, ответил Антон.

— Большое. Пан, вас слишком долго не было. Вы не понимаете. У нас такие настроения из-за этой реформы… — видно было, что управляющий с трудом подбирает слова, пытаясь объяснить, почему так опасно оставлять женщину в доме. — Лучше селян не злить лишний раз, иначе будет худо. Вы должны понять, что…

— Я не хочу ничего понимать! — давая волю настроению, вспылил граф. — Она слишком слаба чтобы куда-то идти. А после того, что они с ней сделали, если это действительно были они, у меня нет никакого желания прислушиваться к их мнению. Пришли ко мне завтра старосту. Я сам потолкую с ним о местных нравах и суевериях.

— Но пан Антон, — взмолился Рыгор. — Это глупо и…

Управляющий осекся, видя, что Антон не намерен его слушать.

— Все, не беспокойте меня сегодня, — ответил шляхтич, стоя на пороге собственной спальни. — Ко мне обращаться, только если у больной поднимется жар, ясно?

— Не извольте беспокоиться, — обреченным тоном ответил управляющий и удалился.

Рыгор с опаской поглядывал на шумных посетителей невзрачного кабака на окраине села. В углу в полном одиночестве сидел человек в черном плаще с накинутым на голову капюшоном. Встретившись с ним взглядом, Рыгор едва заметно наклонил голову. Взяв у кабатчика кружку хмельного кваса, он подошел к незнакомцу и уселся на лавку рядом с ним.

— Он согласился на мое предложение? — прошептал над самым его ухом вкрадчивый голос.

— Он поздно приехал. Сильно устал с дороги. Я не успел с ним ничего обсудить, — мрачно ответил Рыгор.

— Ну, так поторопись, — процедил сквозь зубы незнакомец. — Я и так уже слишком долго ждал, пока этот выживший из ума старик соизволит принять мое предложение.

— Пан Александров, поверьте, я делаю все возможное, чтобы приблизить сделку, но… — залебезил перед ним управляющий. — Без согласия наследника ничего не выйдет.

— Добудь мне его. Это в твоих же интересах, — не преминул напомнить незнакомец, прежде чем встал из-за стола, кинул кабатчику звонкую монету и ушел прочь.