Яркие люди Древней Руси - Борис Акунин

его преемники, «севшие» в Киеве, но сохранившие власть над Новгородом и всеми ключевыми пунктами «товаропровода», сосредоточили в своих руках прибыль от транзита. Они брали с караванов пошлину, плату за охрану, за ремонт кораблей и за обслуживание, наконец активно участвовали в торговле собственными товарами.

Огромные прибыли позволили киевским князьям содержать сильную армию, постоянно расширять зону своего влияния и требовать дань с региональных правителей.

В период своего максимального расцвета, в середине одиннадцатого века, древнерусское государство стало одним из богатейших в Европе, а Киев даже соперничал в роскошестве с Константинополем.

Панъевропейский торговый маршрут. Правый сегмент и есть «Путь из варяг в греки»

Падение обширной державы произошло по той же самой причине, по которой она поднялась, – вернее, когда эта причина утратила свою актуальность.

Ослабели арабы, и торговля по Средиземному морю восстановилась, да и Византия утратила былое значение – для Европы больший интерес теперь представляла торговля с Востоком.

У киевских властителей резко сократились доходы. Области рыхлого государства перестали опасаться центра, уже неспособного удерживать их силой. Начался процесс автономизации, обособления, а затем и полного отделения регионов.

Таким образом, древнерусское государство погубили вовсе не монголы – они лишь без особого труда подберут осколки былого величия. К моменту Батыева вторжения бывшее великое княжество, некогда занимавшее почти всю Восточную Европу, превратилось в лоскутное одеяло, состоявшее из полусотни средних, маленьких и крошечных государств.

Вот, собственно, и вся фабула.

Из 350-летнего древнерусского периода «от Рюрика до Батыя» для дальнейшей истории России значение имеют, пожалуй, только два события.

Во-первых, выбор православия в качестве государственной религии и, во-вторых, политическое усиление северо-востока, где одна из ветвей Рюриковичей, потомки Юрия Долгорукого, со временем построят новое русское государство – то самое, которое, с модификациями, просуществует до XXI века.

Много лет ведутся два спора: кого следует считать самой важной фигурой отечественной древней истории и кто был основателем раннерусского государства.

Первый вопрос лично у меня сомнений не вызывает. Самой важной персоной киевской эпохи является тот, кто сохранил о ней память.

В древней истории всякой страны самые важные люди – историки. Без них потомки ничего не знали и не помнили бы о прошлом, а то, что они знают и помнят, всегда отражает индивидуальность автора. Тем более, если источник один-единственный, как в нашем случае. Хроникер должен был учитывать политическую конъюнктуру, чтобы не прогневить заказчика, великого князя, но тот вряд ли входил в детали. Акценты, иерархия событий, а во многих случаях и их оценка несомненно принадлежат Летописцу (именно так, с большой буквы). От него во многом зависело, что включать в текст, а что нет; кого он восхвалял, того чтили и в последующие века; кого он осуждал, те потом традиционно описывались как злодеи.

Мысль о том, что ключевой фигурой отечественной истории является коллега-литератор, мне, не скрою, очень приятна.

В начале одиннадцатого века в Киеве был написан так называемый «Древнейший свод» – рассказ о важнейших событиях последних века-полутора. В последующие десятилетия эта хроника несколько раз дополнялась и редактировалась, но лишь при Владимире Мономахе (вероятно, в 1113 году) началась системная работа по составлению некоей Главной Летописи. Она получила название «Повесть временных лет», что означает «Рассказ о минувших годах». Прежние хроники растворились в этом большом тексте. Он тоже дошел до нас не в первозданном виде, а с многочисленными позднейшими модификациями, притом разными. Самая ранняя из версий, Лаврентьевская (по имени суздальского переписчика Лаврентия), относится к 1377 году.

Обидно, что личность главного героя древнерусской истории достоверно не установлена. В тексте Ипатьевского списка (сохранился в Ипатьевской обители) автор назван – без имени – «черноризцем Феодосьева монастыря Печерского», то есть монахом Киево-Печерского монастыря.

Установить имя великого черноризца пытались многие его последователи, историки позднейших времен. Выдвигались разные предположения, но основных кандидатов два.

Поначалу авторство приписывали киево-печерскому иноку Нестору. В одной из копий Летописи он указан прямо: ««Повесть временных лет» Нестера черноризца Феодосьева монастыря». Правда, список этот поздний, середины XVI века. Что более существенно – сохранилось письмо начала XIII века, в котором упомянут «Нестер, иже тъй написа летописец». Для историков девятнадцатого столетия этого было достаточно – как и для церкви, которая причислила Нестора к лику святых (кажется, единственного среди историков).

Однако современные исследователи отдают предпочтение другому киевскому монаху – Сильвестру.

Во-первых, в трех других списках обозначено: «Игумен Селивестр святого Михаила написал книги си летописец». Во-вторых, по своему положению этот претендент гораздо больше подходил для столь ответственной миссии. Сильвестр был не рядовой монах, а настоятель столичного Михайловского монастыря, где тогда находился скрипторий – нечто вроде цеха по составлению рукописей. Судя по всему, игумен был близок к великому князю и возможно даже состоял при нем духовником. Настоятель монастыря мог не просто переписывать и компилировать старые хроники, но и руководить целой командой писцов, а кроме того еще и имел доступ к дипломатическим документам, часть которых вставил в «Повесть».

В. Ключевский попытался примирить обе гипотезы, предположив, что Нестор был создателем некоей древнейшей киевской летописи, которая в подлинном виде не сохранилась, а Сильвестр ее отредактировал и дополнил. Однако сейчас у специалистов «рабочей гипотезой» считается, что вероятным автором-составителем «Повести временных лет» является все же Сильвестр.

Сохранилась сделанная им приписка, исполненная сознания важности выполненной работы: «Игумен Силивестр святого Михаила написах книгы си летописец, надеяся от Бога милость прияти при князе Володимере княжащю в Кыеве, а мне в то время игуменящю у святого Михаила в 6624 индикта 9 лето [1116 год от Р.Х.], а иже чтеть книгы сия то буди ми в молитвах».

И уж в чем в чем, а в этом сомнений нет: все, кто читал «Повесть временных лет», обязаны поминать Сильвестра (или Нестора?), одним словом, Летописца, молитвой или добрым словом.

Это не только самый важный, но и самый лучший деятель древнерусской истории.

Нестор-летописец. Марк Антокольский. 1890 г.

Мы не знаем, как выглядел Нестор и был ли он нашим Летописцем, но скульптура прекрасна – примерно таким автор «Повести» наверняка и был

Вопрос о создателе государства еще сложнее.

Традиционно таковым считают Рюрика, однако про него почти ничего неизвестно – во всяком случае, ничего достоверного: ни кем он был, ни существовал ли он вообще. (Впрочем, это довольно обычно для основателей древних государств – вспомним Ромула с Ремом или японского императора Дзимму.)

«Повесть временных лет» начинается с того, что в год 6370 (то