Александр Абердин - Великая Звезда Мироздания

– Я?! Наблюдать?! – громко расхохотавшись, воскликнул тот. – Да на кой чёрт оно мне сдалось, это наблюдение? Элания, я был вашим сэнсэем всего одну ночь, и, поверь, этого более чем достаточно. Вообще-то я мог бы включить монстриков на двести процентов мощности и выпустить их всех сразу, но тогда и вы включитесь на полную мощь и перебьёте их максимум за полчаса. И чем вы потом станете заниматься? Нет уж, ребята, лучше работайте не спеша, давая Митяйчикам, так мы называем роботов-ремонтников, возможность ремонтировать их хотя бы на скорую руку. Так будет надёжнее, ведь этот змей раньше чем через полгода никого отсюда не выпустит.

– Так, мне всё понятно, Айри, – с нежной и многообещающей улыбкой проворковала Элания, отчего Олег едва смог сдержать улыбку. – А скажи-ка мне, парень, у вас тут есть какие-нибудь мастерские, чтобы улучшить роботов-бойцов?

Егор уныло махнул рукой и проворчал:

– Ну есть, так что толку? Под амфитеатром расположен целый производственный комплекс, только Митяйчики к нему никого и близко не подпускают. Митяй ведь что удумал: поведловал над ними и теперь, когда требуется что-то подправить в конструкции бойцов, мысленно руководит ими, а эти обормоты до того обнаглели, что, кроме него, больше никого слушать не хотят. Да и пустое это занятие – улучшать роботов-бойцов. Он и так довёл их до полного совершенства, и пытаться их улучшить означает не что иное, как вступить в противоречие с законами физики. Всё, Элания, поговорили и хватит, очень уж у меня кулаки чешутся. Так, ребята, взлетаем повыше и направляемся каждый к своей персональной арене. Я ведь не зря попросил вас так помудрить над доспехами, чтобы Митяйчики вас не путали друг с другом.

Огромные круглые двери, точная копия входных, с протяжным шипением разъехались, и демиурги-воины, взлетая в воздух пачками и весело вопя оттого, что научились левитировать, рванули на Дьявольскую арену. Митяй с газетой в руках, но в одеянии лорда Рейдена уже сидел чуть ли не на самой верхотуре и насмешливо поглядывал на юных демиургов-воинов. С этого момента он если и мог сражаться на Дьявольской арене, то только по ночам, которые без Тани грозились сделаться до безобразия тоскливыми и унылыми. Зато теперь ему уже не требовалось прилагать титанические усилия к тому, чтобы проходить сквозь темпоральный барьер в Сфере Валеирдена и контролировать процесс начальной подготовки. Самым главным его приобретением в ходе этого процесса стало то, что теперь он мог превратить в демиурга-воина любого задрыгу, но не собирался делать это огульно. Не дай бог потом придётся свергать с трона какого-нибудь самозваного императора всея деревни Кукуево. Одно тревожило Митяя: для него, похоже, настало время вынужденного безделья, и, что самое неприятное, чтобы воодушевлять бойцов Элании, он должен сидеть на скамье амфитеатра и протирать штаны, что ему совсем не нравилось.

Как он и предполагал, у Егора после ночи ведловства в гроте Матери-Земли здорово прибавилось как мастерства, так и силушки. Он даже до того докатился, что стал играть с монстрами, словно кот с мышами, и это лишь доказывало, что Айронмен стал настоящим демиургом-воином. Его ученики тем временем тоже показывали на своих аренах просто чудеса. Особенно Митяю понравилось то, как ловко и изящно сражалась миниатюрная японка Мисико Сатори. Ещё совсем недавно она была почти что бабкой, имела в Токио свою школу айкидо и учила в ней японок противостоять хулиганам и насильникам, скрывая, что в совершенстве владеет всеми приёмами ниндзюцу. Теперь она стала демиургом-воином и юной, очаровательной особой, в которую чуть ли не до беспамятства был влюблён высоченный громила Николай Краевский, по прозвищу Крестоносец. Их арены располагались на противоположных концах, и уже только поэтому Мисико могла не бояться того, что её парень не накинется на толпу монстров, окруживших Маленькую Фурию, та и сама с ними справлялась на славу. Миниатюрная японка, облачённая в доспехи, имеющие вид традиционного кимоно золотой парчи с алыми драконами, так лихо отмахивалась от нападавших роботов двумя веерами, что те дико выли от злости.

На всех остальных аренах творилось то же самое: демиурги-воины, хотя это был их первый серьёзный бой, метелили своих противников почём зря. Они были как сильнее, так и намного быстрее практически несокрушимых против обычного оружия роботов-бойцов, но самое главное – обладали таким мастерством ведения рукопашного боя, что это выходило за рамки разумного. Ещё они в совершенстве владели несколькими десятками тысяч приёмов защиты и нападения. Им даже не приходилось применять особых навыков энергетического боя и пускать в ход свои говорящие камни, чтобы сражаться с полутора десятками монстров каждый. Скорее наоборот, они сдерживали свои говорящие камни, доказывая тем, что это никакие не враги, а всего лишь двигающиеся, говорящие макивары, которых нужно беречь от поломок, чтобы оттачивать своё мастерство.

Подумав о том, какими станут демиурги-воины через полгода, Митяй, спрятавшись за газетой, заулыбался. Если Дионис примет его вызов, то ему придётся очень сильно удивиться, встретившись с высшими демиургами, а не какими-то там дурнями, потратившими столько времени на изучение техники мордобоя.

Это с роботами-бойцами они сражались так, как и подобает всякому уважающему себя мастеру боевых искусств, которому сэнсэй ещё в детстве отшиб пяткой мозги. Против противника, являющегося разумным существом, пусть даже далеко не самого умного и сообразительного, они обязательно найдут такие методы воздействия, что и без боя быстро смогут доказать, что ему просто нечего ловить, сойдясь с ними в поединке. Зато на таких противниках, как роботы-бойцы, демиурги могли оторваться во всю свою мощь. В общем, раззудись плечо и бац кулаком в лоб принцу Горо. Или ногой. Тем более что он, паскудник, мало того что машет своими ручищами с зажатыми в них мечами, словно ветряная мельница, так ещё и изрыгает такие проклятия и угрозы лично в твой адрес, что стерпеть невозможно. Вот демиурги и лупили этих матерщинников почём зря, чтобы те заткнули свои пасти, а они именно так и делали, получив мощный удар в корпус или в голову. Жаль только, что после таких ударов, которыми их так щедро одаривали демиурги-воины, роботы-бойцы ломались. Поэтому, глядя на то, как вокруг арен снуют Митяйчики, их верховный повелитель всерьёз задумался над тем, как бы ему изготовить абсолютно неубиваемых монстров. Задумывался он об этом в который уже раз, да так и не придумал ничего путёвого, но всё же решил с завтрашнего дня хотя бы облачить роботов в особо прочные доспехи.

Мало-помалу его ученики выводили из строя всё новых и новых противников, и в половине одиннадцатого утра Элания, уши которой, по всей вероятности, больше всего страдали от мата и несбыточных угроз монстров, по высокой дуге перелетела со своей арены в амфитеатр и села рядом с Митяем. Дыхание у демиургессы было совершенно ровным, но щёки всё же немного раскраснелись, видимо от удовольствия. Для боя она выбрала себе самый странный фасон защитного скафандра и вышла на арену в виде обнажённой золотой девушки, чем привела монстров в ярость. Отправив их в ремонтные мастерские, Элания переоделась в роскошное длинное платье и даже прихватила с собой бутылку шампанского и два бокала. Митяй, забрав у неё вино, откупорил бутылку и наполнил оба бокала. Поднимая свой, он сказал: