Охота на левиафана. Пропавшая сестра. Мальчики на севере.Водой по лесу. - Майн Рид

он не переставал перекатывать сигару из одного угла рта в другой, вынимал ее, снова брал в зубы и производил впечатление человека, жующего табак, а не курящего. Его сигара, длинная регалия, была измята и изгрызена пальца на два от губ. Такой странный способ курить и еще нечто — что именно не знаю — необычайное во всей фигуре моего собеседника заставили меня предположить, что он либо не совсем в здравом уме, либо смеется надо мною.

Последний его вопрос только укрепил меня в этом мнении. Я не имел ни малейшего понятия о том, что мог бы представлять собою blubber hunter.

— Ну, нет! — сухо и коротко ответил я. Его фамильярность меня сильно покоробила. — Всем чем угодно, только не blubber hunter, — закончил я с глубочайшим презрением.

Я уже хотел повернуться к нему спиной, но более внимательный взгляд, брошенный мною на этого оригинала, вдруг переменил мое мнение о нем. Это был человек в самом расцвете сил. Ему могло быть лет сорок — сорок пять. В выражении его темно-красного лица не было ничего отталкивающего: напротив, в нем просвечивала веселость. Оно было несколько комично, благодаря своеобразной манере курить сигару. Эта сигара, крепко зажатая в зубах, всегда образовывала острый угол относительно поверхности его лица. Ее горящий кончик то поднимался до самого носа, то опускался ниже подбородка.

Выслушав мой сухой и невежливый ответ, он вынул сигару изо рта, потом осмотрел меня с ног до головы и произнес:

— Всем чем угодно, только не blubber hunter? Да вы чудак, осмелюсь сказать! Как! Вы мечтаете наняться на корабль, вы согласны на любые условия — не отрекайтесь, я сам это только что слышал, — и вы отказываетесь сделаться китоловом! Позвольте заметить, молодой человек, что вы можете напороться на гораздо худшее. Несмотря на ваш надутый вид, мои молодцы на «Летучем облаке» имеют право считать себя не менее важными особами, чем вы!

Он повернулся и уже начал быстрыми шагами удаляться, как я понял свою ошибку. Действительно, с той минуты, как он вынул изо рта свой «снаряд», выражение его лица совершенно изменилось: в нем уже не было признака глупости или иронии, оно стало решительно и серьезно.

— Постойте, сударь! — позвал я его тоном человека, который раскаивается и извиняется, я почувствовал, что обязан это сделать. — Я понял, что вышло недоразумение, прошу вас извинить меня. Я не знал, что такое blubber hunter. Если бы я знал, что это значит «китолов», я бы сейчас же сказал «да», и я очень счастлив сказать «да»!

— Ну, мой мальчик, — сказал он, останавливаясь, — я тоже сразу сообразил, что произошло недоразумение. Я оставляю в стороне всякие выражения, которые могли бы показаться неясными, и снова предлагаю вам вопрос: хотите вы вступить в общество китоловов?

— Я не мечтаю ни о чем другом и предпочту этому что угодно!

Я говорил сущую правду: в эту эпоху профессия китолова, по крайней мере в Соединенных Штатах, была в большом почете, и ею составляли себе состояния. Меня же привлекала романтическая сторона — приключения, опасности, дерзкие вылазки, когда чувствуешь себя на волосок от смерти, — одним словом, все, о чем всегда торопятся рассказать журналы. Это был как раз тот образ жизни, о котором я мечтал, и эта жизнь сама шла ко мне!

Бесполезно говорить, что я поймал случай на лету и тут же выразил согласие служить на «Летучем облаке».

— До завтра! — сказал мне мой капитан. — Я вам дам все необходимые указания. Вы найдете меня в гостинице «Корабль и якорь», у пристани Пек. Спросите капитана Дринкуотера с «Летучего облака». Наш корабль стоит на якоре в Нью-Бедфорде. В десять часов, мой мальчик! Будьте точны, если хотите стать blubber hunter.

Затем он снова засунул в рот сигару, сильно прикусил ее и оставил меня на набережной одного.

На другой день ровно в десять часов я явился в гостиницу «Корабль и якорь».

Когда я уходил от капитана, мы уже формально скрепили договор, заключенный накануне между нами устно, и я стал частью экипажа «Летучего облака». Капитан сказал мне, где найти судно, и приказал отправляться туда немедленно. Сутки спустя я был в Нью-Бедфорде, на борту «Летучего облака», а через неделю мы уже шли по Атлантическому океану в направлении мыса Горн.

Понятно, жизнь на борту китоловного судна значительно отличалась от той, которую я вел до сих пор. Что касается общества, оно могло бы быть интеллигентней. Оно состояло из полусотни человек, преимущественно уроженцев Америки, но были представители и других стран и разных наций. Но, так как я подписал свой контракт не для того, чтобы найти подходящее общество, а из жажды приключений, то уже заранее подготовился к известным неприятностям. В сущности, мое первое впечатление не было особенно неприятным, потому что окружающая обстановка оказалась даже лучше, чем я ожидал. Через два дня я пришел к убеждению, что грубость моих товарищей более кажущаяся, чем действительная: жизнь, какую они вели на судне, наложила свой отпечаток на их характер и внешность. Уже через два дня я этого попросту не замечал, и они явились мне такими, какими были на самом деле. Я не скажу, что среди них не было людей испорченных, но большинство оказались славные ребята.

Отличительной чертой экипажа «Летучего облака» было известное чувство собственного достоинства и корректность, которых мне не случалось наблюдать у людей этого класса. Что касается дисциплины, то можно было подумать, что мы находимся на военном корабле. Явление это очень частое на американских китоловных судах. Объясняется оно очень просто: нередко можно видеть, как молодые люди высшего общества заключают контракты для службы на китоловных судах, — конечно, не из корысти, а из любви к приключениям. Я сам мог служить тому примером.

Есть и еще одна причина, объясняющая подобное чувство собственного достоинства среди команд американских китоловных судов. Все члены экипажа — юнги или матросы — являются в некотором роде совладельцами корабля, или, по крайней мере, могут рассчитывать на известную долю барыша от предприятия. Конечно, избегать всего, что может повредить успеху дела, в их прямых интересах. Достаточно одного удачного рейса в продолжение года или менее, чтобы каждый матрос опустил себе в карман маленький клад, заработанный, без сомнения, тяжелым трудом, но дающий теперь возможность заняться иным делом, если охота за китами не пришлась ему по вкусу.

На борту «Летучего облака» было несколько молодых людей вроде меня, не