Александр Лермин - Сын графа Монте-Кристо

Замечательно было, однако, что он как бы не замечал молодого графа Кавальканти, на что, впрочем, только немногие обратили внимание, так как в это время Монте-Кристо начал рассказывать о нападении воров на его дом, причем один из преступников был убит, по-видимому, своим же товарищем. Увлеченные красноречивым повествованием графа Монте-Кристо, гости не заметили, как внезапно побледнел граф Кавальканти.

Спустя несколько минут после сообщения этой последней новости началась официальная часть праздника.

Брачный контракт девицы Евгении и графа Кавальканти был прочтен во всеуслышание, причем несметные богатства обеих сторон изумили даже виднейших и богатейших финансистов и аристократов. Оставалось лишь подписать контракт.

Тут только мадам Данглар заметила отсутствие друга их дома, государственного прокурора де Вильфора — отсутствие, немедленно объясненное графом Монте-Кристо.

— Это я невольно помешал ему явиться сюда,— как бы извиняясь, сказал он.— Дело в том, что убитый в моем доме разбойник оказался бывшим каторжником Кадруссом, и в его кармане нашлось письмо с весьма странным адресом…

Все слушали графа, затаив дыхание, между тем как молодой жених медленно направлялся в соседнюю залу.

— Можете ли вы сообщить нам этот странный адрес? — спросила мадам Данглар.

— О, без сомнения, вам покажется это забавным: это адрес героя сегодняшнего вечера графа Андреа Кавальканти.

Пораженные гости обернулись, ожидая объяснений жениха, но того уже не было в салоне; тщетно его звали и искали в соседних комнатах — он исчез.

Новая сцена ожидала смущенное общество. Не успели еще кончиться поиски, как вошел жандармский офицер с полицейскими и солдатами, немедленно занявшими все выходы.

— Я ищу здесь человека по имени Андреа Кавальканти,— произнес полицейский ровным заученным голосом, всегда производящим впечатление даже на совершенно непричастных лиц.

— Но по какому праву? — спросил барон Данглар с беспокойством.

— Андреа Кавальканти обвиняется в убийстве каторжника Кадрусса, своего бывшего сотоварища по галерам.

Как молния среди ясного дня упала эта весть на высшее аристократическое собрание. Мадам Данглар лишилась чувств; жандармы бросились искать обвиняемого по всем комнатам, нигде не находя его; общество рассеялось, как стая цыплят, испуганная внезапным нападением коршуна; слуги стояли с растерянными лицами — короче, это была минута полнейшего смущения и беспорядка.

Во время этой катастрофы рассудительнее и хладнокровнее всех была та, которой естественно было бы ужасаться и отчаиваться… Два дня спустя после описанных приключений гордая Евгения с надменной иронической улыбкой отвергла участие и соболезнования своей задушевной подруги, учительницы музыки Луизы д'Арминьи.

— Мне не суждено выйти замуж,— сказала она, беседуя с Луизой в своей комнате.— Когда за меня посватался де Морсер, его отец застрелился от стыда за нечестно нажитое в молодости состояние, теперь же мне предстояло стать женой графа Кавальканти и присоединить к миллионам моего отца воображаемое богатство каторжника!

— Но что же делать? — боязливо спросила ее робкая подруга.

— Судьба сама указывает мне путь,— решительно отвечала Евгения.— Я никогда не сделаюсь рабыней одного из этих лицемерных эгоистов: ты ведь знаешь, мне давно хочется поступить на сцену, где мой голос и красота обещают мне блестящую будущность. Теперь настала решительная минута: здесь — скандал, сплетни, насмешки толпы; там же — общий восторг, известность, слава. Я все это предвидела, хотя и не в такой отвратительной форме. Я сберегла пятьдесят тысяч франков из карманных денег, да у меня есть еще драгоценности на такую же сумму. Распорядись насчет почтовой кареты: у меня уже приготовлены паспорта на нас обеих, и через час мы отправимся в Бельгию!

Луиза слушала ее с безмолвным ужасом; хотя ей давно был известен твердый характер подруги, но она все же не предполагала в ней такой решимости.

— Но как же мы поедем одни,— колебалась она,— две молодые девушки…

— Я и об этом позаботилась,— ответила непоколебимо Евгения. — Паспорт на имя Леона Дармильи с сестрой… Покуда ты ходишь за каретой, я уложу чемоданы и превращусь в Леона Дармильи:

Пораженная Луиза вышла из комнаты, чтобы найти почтовую карету, и, вернувшись, увидела в комнате изящного молодого человека, в котором с первого взгляда никто не узнал бы гордую красавицу Евгению Данглар. С немалым трудом удалось девушкам вынести тяжелые чемоданы через боковые ворота дома и дотащить их до угла, где их уже ожидал почтальон с закрытым экипажем. Четверть часа спустя они уже были вне Парижа.

Но вернемся к графу Кавальканти, иначе Бенедетто, герою прерванного пира в доме банкира Данглара. В минуту грозной опасности его спасла находчивость опытного преступника: быстро проходя через салон, где было выставлено приданое Евгении, он ловко схватил и спрятал в карман несколько наиболее ценных драгоценностей, как угорь скользнул в приемную, накинул плащ на свой бальный костюм и бесшумно выскочил в окно, выходящее в сад: Через хорошо известную ему незапертую калитку прошел он в глухой переулок и без всякого определенного плана, руководствуясь только инстинктом, пустился бежать. Через полчаса, остановившись перевести дух, он увидел, что оказался в отдаленном предместье Парижа. Не теряя ни минуты, нанял фиакр и немедленно покинул город, объясняя это желанием догнать одного из друзей, пригласившего его на охоту на следующий день. Щедрая плата окрылила жалкую извозчичью клячу, и через час Бенедетто очутился в Луэрс, где отпустил кучера, сказав, что останется тут ночевать.

Только теперь Бенедетто наметил план дальнейших действий. Он не остался в Луэрсе, а пешком направился в Шапель-эн Серваль, лежавший милей дальше. Запачкав одежду грязью и пылью, Бенедетто вошел в первую же гостиницу и объяснил хозяину, что был сброшен лошадью, которая, вероятно, возвратилась в конюшню.

— Я буду вам весьма благодарен, если вы отыщите мне повозку или лошадь, чтобы я мог вернуться в Компьен,— заключил он.

У хозяина оказалась свободная кляча, и через четверть часа Бенедетто в сопровождении хозяйского сына ехал по дороге в Компьен, куда и прибыл около полуночи. Отпустив мальчика с лошадью на рыночной площади, он отправился в известную ему гостиницу «Колокола и бутылки», где дверь немедленно отворилась на его стук.

Подкрепившись обильным ужином, Бенедетто спросил себе комнату в нижнем этаже, но получил ответ, что придется ему поселиться на втором, так как последнюю комнату внизу только что занял молодой человек, приехавший со своей сестрой.