Луи Бриньон - Придворный поэт короля Испании

— Успокойтесь, брат мой, — раздался ещё один голос, в котором прозвучала роковая уверенность, — поэт умрёт. И умрёт очень скоро. Но сделаем это правильно.

— Объясните свои слова, брат мой, — предыдущий голос прозвучал нетерпеливо и с надеждой.

— Всё очень просто. Всем известна преданная любовь этого человека к королеве. Так воспользуемся ею. Один из наших лучших людей прилюдно и в его присутствии оскорбит королеву неуважительными словами. Поэт обладает пылким нравом, но не владеет шпагой. Первое не позволит ему смолчать. Второе же, отправит его в могилу.

— Великолепно придумано!

Одновременно раздались несколько голосов.

— Этого выскочку, ничтожного стихотворца, давно пора убить.

— Как и тех нечестивцев, которыми мы окружены со всех сторон. Они отрицают Господа нашего и вытирают ноги о нашу святую веру, — епископ из — под опущенной рясы бросил мрачный взгляд на круг, наполненный водой, в котором отражались все двенадцать фигур и гневно продолжил, — я говорю о маврах. Братья, пришло время очистить нашу землю от ереси. Во имя нашего Господа, во имя священного креста, во имя священного союза, я принял решение остаться в Гранаде. Я прошу вас, братья, доверить мне борьбу с этим злом.

— Наш брат достоин этой чести!

Все присутствующие были согласны с этими словами и открыто поддержали их. Итогом всех этих голосов стал один, выразивший общую волю.

— После смерти нечестивого короля, ты епископ, один из двенадцати, Ниньо де Гевара, возглавишь святую инквизицию.

После этих слов человек, чьё имя больше не было тайной, поклонился собравшимся и произнёс слова благодарности за столь высокое доверие. Едва новоиспечённый глава инквизиции закончил говорить, как прозвучал новый вопрос, и был он адресован одному из двенадцати, чьё лицо, как и остальные по-прежнему скрывала маска.

— Брат мой, вам надлежало изыскать способ установления торжества святой веры. Вам есть что сказать «союзу двенадцати»?

— Есть, — последовал ответ, а вслед за этим отвечавший извлёк из глубин сутаны маленький мешочек из синего бархата, горловина которого была перетянута золотистой тесьмой. Он поднял мешочек над своей головой и продолжал говорить. — Это зелье мне удалось приобрести за огромные деньги. Его привезли из страны, что лежит по ту сторону Великого океана. Это зелье обладает особым свойством и не похоже ни на одно другое. Оно впитывается в кожу человека и отравляет кровь. Достаточно вылить часть содержимого этого мешочка и любой человек умрёт в течение нескольких минут.

— Как же мы сможем применить это зелье? — раздался удивлённый вопрос.

— Как? — вслед за этим вопросом последовали два хлопка. Едва они прозвучали, как одна из потайных дверей открылась, пропуская монахиню в сопровождение двух монахов. Монахи подвели девушку к кругу и застыли рядом с ней. Взгляды присутствующих устремились на новоприбывшую монахиню.

— Это одна из сестёр нашего ордена, — продолжал говорить с воодушевлением тот же голос, — всем известна страсть нечестивца к красивым женщинам. Мы воспользуемся этой слабостью. И в достижении этой великой цели, нам поможет именно она. Через семь дней король устраивает большой праздник. Мы проведём её ко двору и представим королю. Сестра нашего ордена готова пожертвовать своим целомудрием во имя святой веры и священного союза. Она возляжет с ним, а когда он уснёт, использует это зелье.

— Если он соблазнится ею… — раздался голос, в котором слышалось откровенное сомнение.

Сразу после этих слов, повинуясь едва заметному знаку, двое монахов скинули одеяние с монахини. Почти у всех одновременно вырвался восхищённый возглас. Нагота девушки, представшей перед ними, вне всякого сомнения, могла совратить даже святого. На всём теле не было ни одного изъяна. Оно было совершенным во всём. Черты лица отличались редкостной красотой. При всём этом великолепии, глаза излучали холодное спокойствие и уверенность в себе. Девушка даже не смутилась под таким количеством пристальных взглядов. И это обстоятельство произвело на присутствующих гораздо большее впечатление, нежели красота девушки.

— Ты знаешь о том, что тебе предстоит совершить? — раздался негромкий голос.

— Да! — девушка ответила не колеблясь.

— Ты готова выполнить святую миссию?

— Да!

— Да поможет тебе Господь. Мы все будем молиться за тебя!

Площадь Бимбрамбла одна из наиболее известных достопримечательностей Гранады. Кроме всех прочих архитектурных сооружений, имевшихся в достаточном количестве вокруг площади, здесь находились церковь святых Сенена и Абдона. Кафедральный собор, а так же мужской монастырь святых Сенена и Абдона. Чем ещё была известна площадь Бимбрамбла, так это нищими, выпрашивающими подаяние. Здесь их в любое время дня и ночи бывало предостаточное количество. В Гранаде религии так же тесно переплетались меж собой, как и национальности. Нередко возле паперти кафедрального собора, возникали жалкие фигуры в лохмотьях. Именно остатки одежды указывали на принадлежность к иной вере. Такие люди становились жертвами немедленной расправы городской стражи. Но даже страх перед расправой стражников уступал перед разрушительным чувством голода.

Так и протекала жизнь в Гранаде. С одной стороны располагались богатство и могущество, с другой нищета и бессилие.

В полдень, в этот же день, 2 июня 1542 года, молодой человек, облачённый в богатые одежды, появился именно здесь, на площади Бимбрамбла. Молодой человек был даже не смугл, а почти чёрен лицом. Чем напоминал больше мавра, нежели родовитого испанского дворянина, кем он и являлся на самом деле.

При первом же взгляде, лицо молодого человека отталкивало и вызывало невольное отвращение. Хотя справедливости ради, надо сказать, что ничего откровенно уродливого в чертах его лица не было заметно. Попросту этот молодой человек принадлежал к той категории людей, которые и без изъянов вызывают отвращение. И едва ли не более всего способствовал этому отвращению презрительный взгляд, которым молодой человек окидывал всех вокруг себя, и едва заметная злорадная усмешка, застывшая в уголках губ. Голос молодого человека был подстать всему его облику. Он прозвучал, как только ему в ноги бросилась женщина в обносках и стала умолять о куске хлеба.

— Прочь, мерзавка! — грозно закричал на неё молодой человек и не замедлил пнуть нищенку ногой, отчего она опрокинулась на спину и глухо застонала. Не обращая ни малейшего внимания на её стенания, он прошествовал дальше.