Эдуард Седаков - Моисей в Египте

Старик и юноша трудились неотрывно, молоточки их дробно стучали, оба прямо-таки прильнули к гранитной глыбе, поставленной слегка наклонно. Магрубет терпеливо ожидал, когда молоденький мастер наконец отодвинется в сторону, чтоб взглянуть на изображение. Сомнений быть не могло — это был образ Нафехерет, постепенно проступающий из камня.

Когда работа была окончена, несколько важных чиновников пришли принимать ее у старика и юноши. Они долго топтались кучкой, шумно о чем-то разглагольствовали, кивали головами, по-видимому в знак одобрения, и тыкали пальцами в сторону девушки с лютней. Магрубет стоял поодаль и с непонятной самому ненавистью смотрел на этих египтян, с трудом дожидаясь, когда они все уйдут от Нафехерет. Дождавшись наконец, он сам приблизился к камню, присел рядом и стал смотреть на удивительное изображение.

Девушка, почти подросток, лет тринадцати, плясунья-певица, ноферт в ее руках, худенькое, гибкое, как стебель водяного цветка, тело, острые кончики сосцов, полудетских, полудевичьих, вся нагота прозрачно сквозит через струйчатые складки тончайшего «царского льна», «тканого воздуха». Лицо стыдливо и задумчиво, нет улыбки на губах, невинно сомкнутых, но вся она — улыбка божественной прелести-благости, улыбка-ноферт. Это была Нафехерет! Спутать ее невозможно было ни с кем, даже, наверное, с родной сестрой. Это была Нафехерет, какой он ее оставил тогда… небрежно отстранил, поспешно покидая дом.

В странном состоянии, без мыслей, без желаний сидел Магрубет и смотрел на камень. Когда он оторвал от него взгляд, то увидел, что день прошел и было почти темно.

Хабири работали вынужденно-добровольно. Фараон ничем больше не разрешал им заниматься, хотя и на стройку не гнал их принудительно. Решали сами старики, сколько людей каждый день отправлять на работы. Расчет здесь был очень тонкий. Нужно было давать прокормиться людям племени, но в то же время оставлять доход и себе.

Аарон по своему положению мог претендовать на большую долю дохода, но влияния он еще не успел обрести. Поэтому, чтобы не брать из рук стариков крошечный пай, он не спешил предъявлять свои требования, а собирался с силами, чтобы отхватить долю сразу по достоинству. Огромную надежду он возлагал на помощь брата-Льва. Так Магрубет быстро оказался втянутым в политическую борьбу и интриги внутри племени хабири.

Давно уже племя нуждалось в собственном энергичном надсмотрщике на работах. Египтяне своими кнутами и презрительными окриками лишь озлобляли хабиреев, но заставить их лучше работать не могли. Это прямо сказывалось на плате по договору. Из окружения стариков никто не хотел брать на себя тяжкий труд погонялы. И работа была плохая, и хабиреи были работники ленивые, да еще с племенем сжилось столько темного, невесть откуда прибившегося народа, что в сутолоке строительства своему покрикивать на своих было делом довольно небезопасным. Тут Магрубет, само собою разумеется, немедленно занял господствующее положение и приобрел безоговорочную власть. Вскоре они с Аароном наложили лапу на все расчеты с рабочими. Старики оказались отодвинутыми в тень.

Со дня на день Магрубет ожидал прибытия Масара. По их с Аароном расчетам, никуда, кроме как в Уасет, к своему племени, тот не мог держать путь и только лишь сейчас завершал свою дорогу, так как явно не имел средств, чтобы добраться сюда из Авариса так же быстро, как Аарон и Магрубет.

Масар был единственным, кто мог бы опровергнуть передачу власти Магрубету стариком Яковом. Старейшины, безусловно, догадывались об этом и с большой надеждой ожидали прибытия Масара. Слишком резко этот Лев, брат Аарона, потеснил их от власти. Предстояла еще долгая, упорная борьба. Поэтому Магрубет первым делом постарался повсюду заиметь свои глаза и уши, чтоб быть раньше всех извещенным о появлении Масара. Нашлось достаточно желающих услужить грозному вожаку, и не Магрубета было учить, как держать власть среди этого людского сброда.

Своего ожидаемого врага Магрубет получил из первых рук, едва лишь тот появился на краю поселка. Несколько молодых хаби-реев по распоряжению Магрубета день и ночь ради этого не смыкали глаз.

Масар за время путешествия из далекого Авариса в Уасет словно бы постарел лет на десять, сгорбился, полысел еще больше, но уже окреп и не выглядел больным. Лицо его одновременно выражало и радость от прибытия к своим соплеменникам, и муку оттого, что первым, кого он тут увидел, был этот нена вистный, громадный хетт, приближающийся походкой тигра, собирающегося не спеша сожрать его.

По лицу Магрубета скользила зловещая улыбка. Ему приятно было, что на этот раз он не прозевал хитрого хабирея и теперь-то уж не даст ему сделать и шага в сторону без своего ведома. Одно только жалко было, что нельзя сразу, тут же на месте лишить проклятого скопца жизни — люди уже увидели его.

Пришлось отвести Масару место рядом и не отпускать его далеко от себя. Пришлось терпеть его и постоянно заботиться о нем. Утешало одно: он еще должен был сослужить Магрубету службу.

Кончался четвертый месяц военного похода Яхмоса. Пришли известия о его победах, о его необычайных, смелых подвигах, о бегстве из Египта гиксосов вместе с их фараоном Хиа-ном. Говорили о скором возвращении Яхмоса в Уасет. Магрубет жил, весь подобравшись, как лев перед прыжком из засады.

Давно уж Магрубет отработал свой план. Множество раз обошел он кругом фараонов дворец. Осматривал стены, ходил по саду, проникал даже внутрь самого дома Яхмоса, проверял расположение ходов, комнат, лестниц по рисунку, выполненному Масаром.

Скорее бы приезжал его враг! Нужные люди ждут на своих местах. Готовы кони, на которых он умчится обратно на родину. Скорее бы в Палистан! Скорее бы прочь из Египта, который кругом, на каждом шагу душит своим превосходством! Прочь от этих грязных хабиреев, от этих подлых, алчных сынов еше-роиловых!

И все-таки весть о прибытии Яхмоса прогремела как гром среди ясного дня. Однажды под вечер Магрубет с Аароном и Масаром осматривали с холма всю панораму строительства. Теперь уже известно было, что строится некрополь с усыпальницей для самого Яхмоса в центре. Гробница должна была представлять собой пирамиду наподобие тех, что Магрубет видел возле Менефра, но значительно меньшую по размерам. Говорили, что пирамиду предстоит строить пять лет. Это значило, что фараону Яхмосу — жить не меньше. Магрубет показал рукой в сторону строящейся пирамиды.

— Яхмос не увидит ее вершины! Ему не суждено дожить до конца строительства.

Аарон промолчал в ответ, а Масар пробормотал куда-то в сторону:

— Даже высшие жрецы не берутся предсказывать судьбу фараона — бога на земле.