Александр Прозоров - Царская сабля

Спустя полчаса он уже давал показания сонному старшему лейтенанту, одетому в синий форменный ватник минимум на два размера больше, нежели полагался ему по комплекции.

– Значит, Евгений Иванович, задержанных людей вы не знаете; как проникли они в ваш номер – вам неизвестно; две биты принадлежат не вам, и вы настаиваете, чтобы к протоколу была приобщена аудиозапись с угрозами неизвестного лица, подошедшего к вам в ресторане? – закончив писать, просмотрел протокол полицейский.

– Именно, – кивнул скучающий на подоконнике Женя.

– Вы всегда записываете разговоры с незнакомыми людьми, Евгений Иванович? – поднял на него глаза старлей.

– Я сотрудник Счетной палаты Российской Федерации, – зевнул Леонтьев. – Основную часть моей работы составляют ревизии и аудит, в ходе которых часто приходится слышать сведения, важные для работы, а также слова, которые могут послужить основанием для возбуждения уголовных дел либо использоваться для попытки шантажа. Поэтому у меня в кармане постоянно работает цифровой диктофон с кольцевой записью на сорок восемь часов. Я его вынимаю только на подзарядку. Диктофон сертифицирован в ФСТЭК[5], и его запись может использоваться в суде.

– Значит, вы подозревали о возможности нападения?

– Нет, я его не ждал. Но вероятность существовала, и потому на всякий случай я натянул возле порога шнур. Для подстраховки. Согласитесь, вещь совершенно безопасная и тяжкого вреда здоровью нанести не может.

– Знаете, Евгений Иванович, – бдительно прищурился полицейский, – вы не производите впечатление человека, который только что пережил бандитский налет.

– За этот месяц он уже второй, – вздохнул Женя. – Вас, лейтенант, наверняка тоже пару раз в неделю пристукнуть пытаются. Вы после смены сильно из-за этого беспокоитесь?

– Ну, я все-таки на службе, – пожал плечами полицейский. – У меня есть оружие и спецподготовка.

– Вообще-то я тоже на службе, – усмехнулся Евгений. – И за плечами у меня срочная в батальоне охраны объекта особой важности плюс довольно долгие занятия боевыми искусствами в свободное время.

– Благодаря этому вас в двадцать четыре года назначили руководителем представительной комиссии Счетной палаты?

– Скажите, лейтенант, – вздохнул молодой человек, – неужели вам хотелось бы увидеть на моем месте пятидесятитрехлетнюю женщину с одышкой и мигренью?

– Э-э-э… Вот оно как! – наконец-то сообразил полицейский и даже хлопнул себя кулаком по лбу. – Вы в комиссии – мальчик для битья!

– Не совсем, – обиделся Евгений. – Назначение вполне официальное, я тоже работаю, без моей подписи отчет будет недействителен. Но, в общем… Я и правда не самый опытный из сотрудников. Однако самостоятельные ревизии мне тоже доверяют.

– Но начальник вы только потому, что «добро должно быть с кулаками»? – повеселел от своей догадливости лейтенант.

– Служба физической защиты без достаточных оснований охрану не выделяет, – признался Леонтьев. – Говорят, дорого. Так что шанс для карьеры у меня есть. Ладно, где тут подписать?

– Может, патруль у гостиницы оставить? – предложил полицейский, подсовывая протокол.

– Не, ни к чему, – отмахнулся Женя. – Пугать второй раз никто и никогда не приходит. Думаю, мои «доброжелатели» уже трусят в аэропорт, чтобы успеть смыться, пока их задержанные подельники не сдали. Теперь можно спать спокойно.

Разумеется, старший лейтенант был прав. В Орловской области Евгений Леонтьев был руководителем комиссии чисто номинально. И если при сборе данных по развязке он еще хоть как-то помогал Ирине Анатольевне и ее сотрудницам, то в Москве женщины готовили отчет и вовсе без его участия.

Женя, предоставленный самому себе, решил еще раз взглянуть на последнее дело. То самое, которое он сам нашел, сам предоставил для проверки и которое должно было принести ему первый настоящий успех, но оказалось позорной пустышкой. Евгений Леонтьев был уверен, нутром чувствовал, что что-то в этом детском доме не так.

Ну не бывает, не может быть в России воспитательных учреждений, где ради благополучия обычных сирот на ребенка тратится в месяц больше денег, нежели зарабатывает старший аудитор Счетной палаты с двухгодичным опытом работы!

И одна интересная мысль по этому поводу ему в голову все-таки пришла…

Правда, файла с отчетом и папки черновиков на жестком диске не нашлось – хотя Женя и не помнил, чтобы их удалял. Он пролистал каталоги вручную, проверил поисковой программой и смирился: материалов нет, как будто и не было.

– Сколько раз давал себе слово копии на флэшку делать! – чертыхнулся молодой человек. – Все время забываю. Как всегда, дурная голова ногам покоя не дает.

К счастью, помимо электронных документов, в Счетной палате имелась еще одна копия отчета: бумажная, завизированная начальником департамента. После принятия ревизионных актов их пересылали в секретариат, где они и должны храниться весь срок, отводимый для предъявления финансовых претензий.

Однако на первом этаже Евгения ждал очередной неприятный сюрприз. Вечно чем-то недовольная тетка с серыми волосами буркнула ему из окошка, что отчет уже отправлен в центральный архив.

– Но подождите, почему?! – сгоряча сунул в окошко голову молодой человек. – Ведь положено на три года в Счетной палате оставлять!

– Где положено, а где покладено, – фыркнула носом тетка. – И так все шкафы забиты, пихать вашу макулатуру некуда.

Она резко дернула верхний ящик, достала засаленную картонную папку невесть каких годов, открыла, сунула к его носу распечатку за подписью Степашина:

– Вот, сам читай! «Поскольку по делам, по которым в ходе проверок нарушений не выявлено, претензий предъявлять не предполагается, приказываю отправить их в Центральный архив до истечения срока хранения». Дата, подпись, номера дел. Их тут за пару сотен.

– А можно взглянуть? – с надеждой попросил Евгений.

– На, только дырку глазами не протри. Номера по порядку, у твоего – исходящий пятнадцать сорок семь. Уехало на главный склад еще позавчера. Коли очень хочется, беги за ним туда.

– Это который на Ленинском проспекте или на Нижегородском?

– На Ленинском, на Ленинском, – утешила его тетка. – До вечера аккурат туда дотрусишь.

Собственно, на этом любой нормальный чиновник по здравом размышлении и должен был остановиться. Свою работу аудитор Евгений Леонтьев сделал честно, начальство отчет приняло и одобрило. А что задним числом появились какие-то новые смутные подозрения и сомнения… Ну, можно отвлечься на них, если это не требует особого времени, пролистать старые пометки, открыть отчет. Однако гоняться за давно сданной работой через всю Москву – это уже явный перебор.