Андрей Семенов - Другая сторона

— Вот видите — робеют, — снова улыбнулась Марта, — В сущности, они безобидней котенка, только мурлыкать не умеют и молоко пить разучились. И если их не выводить из себя, то они никого и пальцем не тронут. Ведь верно, ребята?

Ребята печально вздохнули.

— А что от меня хотят? — принимая игру, Валленштейн улыбнулся Марте не менее приятной улыбкой.

— О, сущие пустяки, господин Валленштейн. Нас попросили передать вам приглашение посетить Берлин с визитом. Разумеется, неофициальным. Поэтому, в свою очередь, я и мои друзья предлагаем вам совершить увлекательное путешествие в Тысячелетний рейх, а мы составим вам компанию и постараемся, что бы вам не было скучно в пути.

— А если я откажусь, сославшись на занятость? — Валленштейн продолжал обмениваться с Мартой улыбками.

— Не советую вам это делать, мой господин. Ваш друг попытался было изобразить из себя большого начальника, и что из этого получилось? Он только вывел моих слабонервных друзей из себя и сам пострадал понапрасну. Да вы посмотрите на него. Неужели вы хотите такой же участи для себя? Вы же благоразумный человек.

Валленштейн перевел взгляд на фон Гетца. Тот сидел, стараясь нагнуть голову как можно ниже к полу, и сейчас она у него находилась почти на одном уровне с коленями.

— Что вы, фройлен, — запротестовал Валленштейн. — Я и сам давно мечтал посетить Берлин. Чудесный город. Надеюсь, Унтер-ден-Линден все так же красива?

— Красива, — успокоила его фройлен. — Только вам вряд ли удастся ее рассмотреть.

— Что так? Визит будет насыщен культурной программой и протокольными мероприятиями?

— Насчет культурной программы ничего не могу сказать определенного, а вот протокольных мероприятий будет достаточно. Боюсь, у наших следователей не хватит бланков протоколов, чтобы записать ваши правдивые показания. Вы ведь не собираетесь врать следователям?

— Конечно, нет. А что их интересует?

— А вы не догадываетесь?

— Честно — нет. Я в сильнейшем недоумении. Каким образом, находясь на территории нейтрального и дружественного Германии Шведского Королевства, я смог преступить законы Рейха?

— Обыкновенно, — терпеливо пояснила Марта. — Вы прибыли на территорию Рейха и на ней нарушили его законы. Посмотрите, — Марта положила перед Валленштейном лист бумаги. — Видите, это копия справки из пункта пограничного контроля в Копенгагене. Смотрите, тут написано, что тринадцатого марта сего года вы прибыли через порт Копенгагена на территорию Рейха, а семнадцатого марта через тот же порт покинули ее. Припоминаете? Ваш немецкий знакомый… штурмбаннфюрер Бек.

— Ах, этот ублюдок из Освенцима…

— Господин Валленштейн, — Марта подняла пальчик. — Я вас убедительно прошу быть сдержанней в оценке людей. Штурмбаннфюрер Бек принадлежит к той же организации, что и мы…

— СС, как я догадываюсь?

— СС, — кивнула Марта. — А его дядя…

— Против его дяди я ничего не имею. Итак, если я вас правильно понял, вы хотите меня похитить и доставить к Гиммлеру?

— Вы нас поняли почти правильно. Только не к Гиммлеру, а к бригадефюреру Шелленбергу. Он очень интересуется ходом ваших переговоров с русскими.

— А если я откажусь?..

— Ай-яй-яй, господин Валленштейн, — укоризненно покачала головой Марта. — А мне показалось что мы с вами почти договорились. Вы даже сами выразили желание поехать в Берлин.

— Да-да, извините, я забыл. И как будет проходить наше путешествие?

— Обыкновенно. Мы все дружно сядем в посольскую машину и поедем в Мальме. Посольский флажок на радиаторе защитит нас от проверок документов, а вы пообещаете вести себя в пути, особенно на пароме, прилично. Тогда вам не будет причинено никаких неудобств, ручаюсь вам за это.

Когда стало темнеть, Бехер подогнал машину вплотную к парадному, а Кользиг позаботился о том, чтобы в посольских коридорах не было посторонних и любопытных. Фон Гетцу так и не дали переодеться и привести себя в порядок. Вместо этого его сковали одними наручниками с Валленштейном и едва ли не грубо запихнули обоих в салон. Марта села на переднее сиденье рядом с водителем. Бехер — за руль, а Кользиг, закрыв дверцы, сел последним на заднее сиденье, рядом с фон Гетцем и Валленштейном.

— Стреляю без предупреждения, — угрюмо предостерег он. — Сидеть тихо, окошко не опускать.

Путешествие протекало спокойно и буднично. За всю дорогу никто не сказал ни одного слова. Через несколько часов, подъезжая к Лунду, Бехер сказал первую фразу за всю ночь:

— Как-то все это подозрительно.

— Что — «это»? — повернулась к нему Марта.

— Как-то все спокойно прошло. Без срывов.

— Постучи по дереву.

Бехер стукнул костяшками пальцев по приборному щитку.

— Подозрительно все это, — не унимался он. — И эти ведут себя подозрительно. Не кричат, не уговаривают, не пытаются нас подкупить. Сидят себе… Спят.

— Постучи по дереву, — повторила Марта.

Бехер снова стукнул по щитку.

Они проехали и Лунд, в котором Бехер снова заправил машину, только уже никому из нее выйти было не позволено. Ночь, так и не давшая темноты, переходила в утро. Серый сумрак окрашивался цветами. Начинали щебетать птицы. Стали просыпаться обыватели. Не стоило привлекать к себе внимание, да и до Мальме было уже рукой подать, считанные минуты езды. Предстоял самый ответственный и опасный участок — пересечение границы на пароме. За прибытие в Копенгаген можно было не беспокоиться. Датчане, ошеломленные тем, что их крохотное королевство было оккупировано Германией в течение суток, вели себя тише мышей. Жетон СД мог нагнать страху на целое пароходство. Вдобавок в порту Копенгагена постоянно находились немецкие военные патрули и агенты СД в штатском. Если бы возникла непредвиденная заминка при въезде в Рейх, Марта просто арестовала бы все руководство порта, таможни и пограничной стражи, посадив их в местную тюрьму до выяснения обстоятельств. То есть навсегда. Выполняя приказ самого Шелленберга, она имела на это все полномочия, и местное отделение гестапо ей только помогло бы в этом. Но вот Мальме… Это — Швеция. Хоть и дружественное Германии, но нейтральное государство. Напролом тут действовать нельзя. Нужно быть предельно вежливыми и максимально корректными с нейтралами, чтобы своими необдуманными действиями не спровоцировать дипломатический скандал. Тогда — прощай, карьера, Железный крест и туфли на высокой шпильке. Хорошо еще, если Шелленберг разрешит вернуться рядовой проституткой в салон Китти. А если нет, то придется идти на фабрику шить парашюты, чтобы заработать себе на пропитание и на кров.