Лев Альтмарк - Точка опоры — точка невозврата

— У него нет своей комнаты, — разводит руками Авраам, — он живёт вместе с остальными нашими сыновьями.

— А сколько их у вас?

— Трое сыновей и две дочери. Иехизкиель — старший…

В салоне ничего интересного для нас нет — низкий столик с подсвечником для свечей, продавленный диван у стены, пара стульев и от пола до потолка полки с рядами одинаковых, с богатым золотым тиснением книжных корешков.

Ничего интересного нет и в комнате сыновей Авраама — три кровати с одинаковыми солдатскими тумбочками около каждой и ещё одна полка с книгами на стене.

— А где ваши сыновья сейчас?

— Как где? — искренне удивляется Авраам. — На учёбе в иешиве. Они там весь день и вернутся только после вечерней молитвы.

— Они у нас мальчики хорошие, — раздаётся голос из-за спины, и мы оборачиваемся.

Это, по всей вероятности, мать многочисленного семейства — полная женщина в длинном безразмерном балахоне без пояса, а из-за её спины выглядывают две девчушки — лет восьми и пяти.

— Как вас зовут? — вежливо интересуется Лёха.

— Рахель, — женщина делает маленькую паузу и вдруг принимается тараторить, — а вот наш Иехизкиель, как оказывается, не совсем хороший…

— Почему? — сразу настораживаюсь я.

— Вот, посмотрите. — Она протягивает нам пухлый томик и указывает пальцем в раскрытую страницу. Часть текста обведена красным фломастером, и это сразу бросается в глаза.

— Ну, и что он такого нехорошего сделал?

— Разве можно в таких книгах что-то писать или хотя бы просто обводить?! — Рахель непонимающе таращит на нас глаза, полные ужаса. — Это же священная книга! К ней надо относиться с трепетом и благоговением!

— Ну, что ты заладила одно и то же?! — недовольно бурчит Авраам. — Ну, испачкал книгу мальчик случайно, с каждым может такое случиться… Зачем ты жалуешься посторонним людям?

— Мы не посторонние, — веско замечает Штрудель, — мы пришли к вам выяснять, как и куда исчез ваш сын!

— Вот и выясняйте! А я сказала всё, что думаю! — надувается Рахель. — Может, это вам поможет.

Я на всякий случай вытягиваю из кармана телефон и фотографирую обведённый фломастером текст.

Больше в комнате Иехизкиеля искать нечего, поэтому мы идём к выходу. На прощание у дверей Авраам, вцепившись в рукав Лёхи, говорит:

— Вы на мою жену не обращайте внимания. Что вы хотите от женщины?.. А мой сын — самый лучший мальчик на свете. Наш рав всё время повторяет, что из него вырастет большой знаток Торы… Впрочем, я об этом уже говорил… А то, что он испачкал страницу, так я и сам не понимаю, как это случилось. На него это совсем не похоже. Что-то нашло на мальчика, наверное… Но вы уж разыщите его, очень вас прошу. Не разбивайте моего отцовского сердца…

Некоторое время мы едем в машине молча, потом Штрудель меня спрашивает:

— Ну, и что ты обо всём этом думаешь? Куда этот хороший парнишка мог деться? С цепи сорвался и загулял на стороне? Допекли родители своей неусыпной заботой, а вокруг столько соблазнов…

— Не уверен. — Я кручу в руках телефон, потом сую его Лёхе. — Я щёлкнул выделенный фломастером фрагмент, так ты мне помоги его перевести. Может, в нём какой-то намёк на исчезновение. Мало ли…

— Нет проблем… шеф. — Лёха с уважением глядит на меня и всё равно невесело вздыхает. — Что-то мне подсказывает, что не там мы копаем. А где копать — не знаю…

Ночью мне спится. Я верчусь на своих горячих простынях и снова чувствую себя прежним безбашенным ментом, который весь день носился по притонам и задерживал бандитов, сидел в бесчисленных засадах, стрелял на шорох и прикрывался от выстрелов. Последние годы, после моего переезда в Израиль, всё это случалось чаще всего лишь в многочисленных телесериалах, которые я с удовольствием принимался смотреть по телевизору и сразу же бросал после двух-трёх серий. Никакой киношной красивости во всём этом на самом деле нет, а мне, бывшему менту, безумно скучающему по прежней совершенно непредсказуемой жизни, во всём виделась фальшь и смакование придуманных кошмаров. Не было этого в реальной жизни никогда, а резкие всплески драйва среди ежедневной бесконечной рутины — именно в них та самая изюминка, о которой никак не можешь забыть.

Хоть и говорят, что не бывает бывших преступников и бывших ментов, но я, наверное, всё-таки умудрился стать бывшим. С одной стороны, мне безумно хочется вернуться к прежней жизни, без которой всё сегодняшнее существование кажется тошнотворной и скучной жвачкой, а с другой стороны, я прекрасно понимаю, что уже не смогу стать прежним. Не смогу войти в одну воду дважды, как бы красиво ни звучала эта банальная фраза.

Наконец, я подхватываюсь с кровати и тихонечко, чтобы не потревожить жену, уползаю на кухню, прихватив с собой телефон. Лёха уже перекачал с него снимок, остаётся дождаться результатов его переводческих трудов.

Выкуренная сигарета немного прочищает мозги, и мне бы сейчас выпить для окончательного релакса рюмку водки, но… не буду, потому что завтра напряжённый день, и расслабляться не стоит.

Но и сидеть без дела я не могу, потому что прекрасно понимаю, что заснуть до утра уже не получится. Потревожу-ка лучше Штруделя. Ничего, что сейчас три часа ночи — к моим ночным звонкам он привычный. Раз уж вытащил меня из небытия, то пускай вспомнит наши лучшие деньки на прежней службе.

Лёха отзывается не сразу, и голос у него сонный и недовольный. Видно, теряет квалификацию мой бывший подопечный, жирком заплывает.

— Ты, шеф, что ли? Чего тебе в такую темень неймётся? Никто же не умер!

— Неужели ты смог уснуть, — притворно удивляюсь я, — когда такие дела творятся?!

— Какие?! — Лёха даже икает от неожиданности на том конце провода.

— Тебе поручили перевести выделенный фломастером текст, а ты спокойно давишь ухом подушку!

— Шутить изволите, бывший российский мент! Израильская полиция не воспринимает такие садистские шуточки! — Лёха потихоньку приходил в себя и, кажется, почти проснулся. — К чему такая спешка? Честные люди по ночам спят… Кстати, пришёл я домой, покопался в книгах и сразу нашёл готовый русский перевод. Завтра в управлении выложу всё в лучшем свете.

— Мне сейчас надо.

— Надо так надо, — недовольно ворчит Лёха, — сейчас отправлю по электронной почте. Это всё?.. Чур, меня больше до утра не беспокоить!

Я сходил на цыпочках в комнату за ноутбуком, плотно прикрыл за собой дверь на кухню, закурил новую сигарету, поставил кофеварку на огонь и принялся ждать, пока компьютер загрузится и придёт долгожданная почта с переводом библейского текста.