Дороти Лаудэн - Голос сердца

Микаэла нетерпеливо расхаживала взад и вперед перед домом. Наконец стук лошадиных копыт и скрип колес поблизости возвестил возвращение Мэтью. Микаэла подбежала к повозке, даже не дожидаясь ее остановки.

— Мэтью, — начала она, — нам надо продолжить наш разговор.

— Что ты так волнуешься? Ничего такого не произошло. — Мэтью с явной неохотой соскочил на землю.

Микаэла попыталась говорить спокойно.

— Любовь — ценный дар, требующий бережного обращения. Надо хорошо подумать, кто, а главное — когда его достоин.

Мэтью, распрягавший лошадь, стоя спиной к Микаэле, резко повернулся лицом к ней. Глаза его сузились.

— Мне трудно себе представить, что ты, именно ты можешь дать в этой области полезный совет. А вообще-то мои отношения с Ингрид касаются только нас двоих. — Он снова отвернулся и поспешил уйти в сарай, как если бы его ждала там срочная работа.

Микаэла опешила. Она никак не ожидала такого грубого ответа от Мэтью, напротив, она надеялась, что ее слова проложат путь к их примирению. В памяти Микаэлы были свежи строгие методы воспитания, применявшиеся ее матерью, которая ограждала свою юную дочь от какого бы то ни было общения с лицами мужского пола. Так неужели она, Микаэла, вела себя так же неправильно с мальчиком, а следовательно, получила по заслугам?

Микаэла настолько погрузилась в свои размышления, что даже не услышала приближавшихся шагов. Взгляд ее был прикован к цветочной клумбе, словно она надеялась найти там ответ на мучивший ее вопрос.

— Доктор Майк? — Голос Салли вывел ее из состояния глубокой задумчивости. — Вы думали над чем-то? Надеюсь, я вас не напугал?

— О нет, — ответила Микаэла. — Ничего.

— Что же вас беспокоит? — Салли внимательно посмотрел на Микаэлу. Она заколебалась.

Обычно между ними было принято делиться своими проблемами, но на сей раз Микаэла медлила, потому что дело представлялось ей уж слишком деликатным. До сих пор она старалась худо-бедно заменить детям мать, но заменить им отца она не сможет никогда.

— У меня осложнения с Мэтью, — проговорила она наконец. — Я застала его с Ингрид на сеновале.

На лице Салли появилась улыбка с оттенком снисходительности.

— И вы принялись его отчитывать и объяснять, что просто так целовать и любить девушку нельзя. — Ничуть не бывало! — взорвалась Микаэла, возмущенная иронией Салли, которую ему не удалось скрыть. — Ничего подобного я не говорила, но опасаюсь, как бы такая ситуация не привела к нежелательным последствиям. — Несмотря на пикантный характер обсуждаемой темы, Микаэла посмотрела Салли прямо в глаза. — Может, вы, Салли, возьмете на себя труд поговорить с ним?

— Но о чем же именно, по-вашему, мне следует с ним говорить? — Салли несколько секунд молча улыбался. Но когда Микаэла в смущении отвернулась, лицо его приняло серьезное выражение. — Ну хорошо, я поговорю с ним, если вы считаете это необходимым. Боюсь, однако, что толку будет чуть. — Он с сочувствием взглянул на Микаэлу и неспешной походкой направился к сараю.

Микаэла проводила взглядом его широкоплечую фигуру. Появление в доме мужчины, его хладнокровие уже подействовали на нее успокаивающе. Она не сомневалась, что к его словам Мэтью прислушается.

На следующий день Микаэла взяла детей в город. Мэтью первым спрыгнул с телеги.

— Ты куда? — спросила Микаэла значительно резче, чем ей самой хотелось бы.

Мэтью с откровенной злостью оглянулся на нее:

— Я иду к Джейку Сликеру. Хочу состричь волосы. Или это тоже запрещается?

Микаэла почувствовала, что пора сбавить тон в разговорах с приемным сыном.

— Да нет, разумеется, — произнесла она куда более мягко. — Иди. Денег тебе подкинуть?

И она уже раскрыла сумку с намерением вынуть кошелек. Мэтью, однако, отказался наотрез:

— Не нужно. Сам справлюсь.

Микаэла отчетливо различила нотки отчуждения в его голосе.

Мэтью целеустремленно направился к парикмахерской Джека Сликера, а Микаэла, вся во власти мучительных раздумий, подошла к двери своей больницы. Сегодня, понимала она, ей будет нелегко сосредоточить все свое внимание на больных. А как назло, в этот день она ожидала значительно более трудных пациентов, чем Ингрид, — та должна была прийти на прием, всего-навсего чтобы сделать ингаляцию против приступов астмы.

Но не прошло и часа, как доктору Майк пришлось отвлечься от работы — с улицы донесся страшный шум. С досадой ожидая новых неприятностей, она опустила стетоскоп — как раз в этот миг она выслушивала шумы в груди Ингрид. Микаэла распахнула дверь больницы, и ее глазам предстала толпа мужчин, осаждавших вход в салун. Не иначе как там в очередной раз происходит драка между его хозяином и одним из посетителей! И поводом для нее, как обычно, послужила ссора из-за оплаты за услуги девочек. Хэнк орал так громко, что его слова были хорошо слышны на улице.

— Давай, Майра, пошевеливайся! Что вы там так долго копаетесь? Такой молодой парень! И смотри, пусть заплатит двойную цену, иначе тебе несдобровать!

Микаэла собралась было сходить за своей медицинской сумкой, чтобы та была под рукой на случай появления раненых — а они, знала она по опыту, не заставят себя ждать, — как вдруг внимание ее привлекло движение у находящегося точно напротив бокового окна салуна. С низкого подоконника на улицу спрыгнул молодой человек. И это был не кто иной, как…

— Мэтью! — вырвалось у Микаэлы. Неужто глаза не обманывают ее? Это действительно ее приемный сын вылез только что из окна спальни Майры?

Ответ на свой вопрос она получила от Ингрид, очевидно также ставшей свидетельницей этой сцены, а теперь стремительно выскочившей мимо Микаэлы на улицу. Но не успела она пробежать и нескольких метров, как ее догнал Мэтью.

— Мэтью! Иди сюда! Немедленно! — приказала доктор Майк.

Но Мэтью и виду не подал, что слышит ее. Вместо этого он стал оправдываться перед Ингрид:

— Пожалуйста, Ингрид, поверь мне. Это совсем не то, что ты думаешь.

— Я все видела своими глазами, — лепетала сквозь слезы Ингрид. — Ты был в комнате этой… этой…

— Но это недоразумение! Джейк и Лорен Брей настояли на том, чтобы отметить мое первое бритье, — объяснял Мэтью, невольно повышая голос— Майра мне помогла сбежать от них, больше ничего. Иначе они напоили бы меня до бесчувствия.

— Ах, Мэтью, ну как ты мог! — с трудом проговорила Ингрид, продолжая рыдать, и закрыла лицо руками.

Тогда Мэтью на глазах у всех присутствующих — а перед салуном по-прежнему топтались многочисленные мужчины, с интересом наблюдавшие за этой сценой, — заключил Ингрид в объятия и поцеловал долгим нежным поцелуем. Затем он прижал голову девочки к своей груди и зашептал ей на ухо.