Николай Дмитриев - Майор из Варшавы

Меланюк в упор смотрел на жалобно-тупое лицо полицианта, не зная, как поступить. Нажрись этот толстый «сплюх» поганых грибов в иное время, Петро ровным счетом бы ничего не заподозрил. Но теперь, когда до намеченной атаки тюрьмы оставалось меньше часа, слезные просьбы пожирателя мухоморов настораживали.

Сейчас, напряженно размышляя, Петро решал, кто этот полицай. То ли он что-то заподозривший осведомитель, то ли дикое везенье и впрямь подвалило «бовдуру», то ли поляки, на свой страх и риск, подстраховались, и предупрежденный ими любитель грибов отчаянно спасает собственную шкуру.

Пораскинув мозгами, Петро пришел к выводу, что в любом случае ему это выгодно. С одной стороны, возле камеры майора, вместо двух дежурных останется один, а с другой, если полицай что и пронюхал, он все равно никого не успеет предупредить. Так что черт с ним, и пусть катится подобру-поздорову…

Петро со злостью плюнул на серый цементный пол и выругался:

— Ну хай тоби бис! Вали до дому, но шоб на ту змину був!

— Авжеж, авжеж, дякую, дай вам Бог здоровья…

Полициант сморщился еще жалостнее и, толкнув задом дверь, торопливо загупал сапогами по ступенькам.

Выждав время, Меланюк не спеша обошел тюремные коридоры и вышел во двор. Мощеный прямоугольник был чисто выметен и даже, для порядка, побрызган водой. Все, как прежде. Выход в караулку, проходная, взятая поверх ворот двумя рядами колючей проволоки, угол стены с пулеметной вышкой и дальше, в глубине, бетонный куб мусорника.

Петро поправил ремень, наискось пересек двор и, небрежно пнув сапогом дверь, вошел в проходную. Дежурившие там полицаи враз вскочили и дружно осклабились. Им всем на зависть пан Меланюк регулярнейшим образом и ежедневно наведывается то в ресторан, то просто на ближайший хутор за самогоном.

Поочередно посмотрев на их рожи, Меланюк выглянул на улицу и, увидав подъезжающую фуру, распорядился:

— А ну скочь, зупыни, мени тут подъехать треба…

Полицай тотчас выскочил на дорогу, и когда Петро вышел из проходной, он уже держал под уздцы добротную пароконную запряжку, одновременно грозя кулаком вознице, криво напялившему на голову рваную конфедератку.

Петро подошел вплотную, сердито посмотрел на жавшихся в задке брички двух пассажиров и, не говоря ни слова, уселся в середину, свесив через борт ноги. Возница сбил конфедератку на затылок и осторожно тронул Меланюка за рукав.

— Я перепрошую, пане начальник, они меня наняли…

— Ну то що? Сто верст — не крюк, архирей — не баба, паняй!

Возница в сердцах хлестнул лошадей под брюхо, полицай отскочил от дышла, бричка сорвалась с места и, звеня збруей, запрыгала по булыжнику. Дождавшись, пока они отъехали на приличное расстояние, Петро наклонился к сидевшему рядом пассажиру.

— У вас, как, все готово?

— Да, — коротко отозвался пассажир. — Поручик Вепшик ждет нас.

Сразу за переездом бричка круто свернула на едва заметную колею и, проскочив метров триста, остановилась в густом кустарнике на краю болота. Петро спрыгнул на землю и, оглянувшись, увидел, как с другой стороны полянки из зарослей вылезает поручик Вукс в сопровождении четырех здоровяков с автоматами. Подойдя ближе, поручик кинул два пальца к конфедератке и спросил:

— Вшистко в пожонтку?

— Вроде так… — протянул Петро, присматриваясь к поручику.

— Добре! Тогда начинаем… Збых!

Парень в конфедератке слез с брички и, расставив ноги пошире, зажмурился. Петро вздохнул, подошел ближе, примерился и наотмашь, вполсилы, треснул Збыха по скуле. Стус качнулся и замотал головой, словно вытрясая из ушей воду. Поручик шагнул к нему и, бесцеремонно взяв за подбородок, недовольно скривился.

— А-а-а, пожалел тебя гайдамака, придется добавить…

Збых испуганно отшатнулся, а Вукс, коротко хохотнув, вытащил из кармана банку гуталина «Эрдаль» с лягушкой на этикетке. Крутнув защелку, поручик достал из банки ватку и принялся чем-то пудрить щеку Збыха. Через минуту слегка припухшая от удара скула стала сине-багровой, и Вукс удовлетворенно хмыкнул.

— Ну вот, вроде как в тот раз, когда прикладом двинули…

Петро восхищенно цокнул языком и, обернувшись к бричке, быстро заговорил:

— Хлопаки, слушай сюда! Я не знаю, хто там у двори буде, але як войдем, мени треба хвылыну. А там головне, еркаємиста![30] Пока не собнете, палить з-за того мусорника, скильки патронив е! Я дывывся, вин з бетону, нияка куля не визьме! — Петро посмотрел на Вукса. — У вас гранати яки?

— Филипинки, а у них, — Вукс показал на хлопцев торопливо передвигавших сиденье ближе к задку, — лимонки.

— Добре, — Меланюк довольно кивнул. — У двори лимонками жарьте, а по коридорам ваши консервы кидайте, бильш страху буде…

Пока Меланюк говорил, Збых легко прыгнул в бричку и, поудобнее укладываясь в передке, позвал:

— Сидай-но, хлопци! Нема чого тягнути!

Петро вскочил на сиденье, разобрал вожжи, уперся сапогом в борт поверх улегшегося в ногах Збыха и обернулся к устраивавшимся позади пассажирам.

— Хлопаки, автомат-то де?

— Тут, тут, не бойся… Смотри, — один из пассажиров наполовину вытащил спрятанный под сиденьем полностью снаряженный «стен».

— Ага, добре! — Петро посмотрел на Вукса. — Ну то що, пане поручнику, поехали?

— Давай! Все уже там, на местах, а мы следом, у нас подвода!..

Вукс махнул рукой и уже вслед тронувшейся бричке вроде как отдал честь…

Колеса брички спокойно громыхнули по рельсам на переезде, и по обе стороны булыжной дороги потянулись одноэтажные домики городка. Здесь, все чаще подгоняя коней, Петро приподнялся с сиденья, напряженно высматривая поворот. От него он должен был гнать упряжку вскачь, и там для него пойдет другой отсчет времени…

Странно, но только тут, на последнем спокойном участке, Петра начала пробирать тревожная дрожь. Он еще раз представил себе до мелочей разработанный план захвата тюрьмы. Те трое, что сейчас едут с ним, попав во внутренний двор, должны отвлечь на себя охрану, чтоб остальные успели добежать до проходной…

Нет, все рассчитано правильно, и едва конец дышла вслед за дорогой пошел влево, Петро вскочил, гикнул и бешеным аллюром погнал коней к показавшейся из-за монастырского сада тюремной вышке. Уже у самых ворот, чуть не перевернувшись, Петро повернул бричку в сторону и что было сил натянул вожжи, заставив храпящих и вскидывающихся коней буквально ткнуться головами в стену.

Прыгая через край, Петро успел подумать, что бричка встала удачно, и тут же, выхватив из-под сиденья английский «стен», заорал, тыча автомат прямо в лицо дежурному полицаю.