Франсиско Гальван - Изумруды Кортеса

На следующий день маркиз спросил меня, понравился ли мне его подарок, и я в ответ рассыпался в похвалах его прекрасному вкусу, отметив исключительную красоту дамы. Тогда он решил, что наступил подходящий момент, чтобы поговорить со мной о делах: разговор этот он обдумал давно, а целью его было не что иное, как открытие торговли с испанскими Индиями. Он уже знал, что у меня для этого есть все возможности.

Я дал ему понять, что решение этого вопроса требует деликатности, поскольку я уже связан некоторыми обязательствами с доном Луисом. Однако, поскольку все это было всего лишь разыгранной мной комедией и на самом деле у меня не было ни судов, ни богатств, ни торговли с Индиями, я пообещал ему подумать, уверяя, что счел бы за честь сотрудничать с ним.

Кроме того, мне хотелось пустить ему пыль в глаза и придать себе важности и только затем открыто признаться в своей заинтересованности иметь его своим компаньоном и согласиться вести с ним дела, попросив его хотя бы некоторое время держать все это в тайне от дона Луиса.

Два дня спустя, во время охоты на косулю, мы скакали на лошадях с арбалетами в руках и остановились возле небольшого озерца, служившего животным для водопоя. Тут мне пришло в голову, что я могу убить его прямо сейчас, на этом самом месте. Однако я обуздал свой порыв, во-первых, потому что разделаться с ним надлежало индейцу, а во-вторых, потому что, убив маркиза, я, конечно, смог бы скрыться, но оставался Сикотепек, который в это время находился в доме: он не умел ездить верхом и никогда не сопровождал нас во время наших прогулок. Итак, воспользовавшись передышкой, я сообщил маркизу, что все обдумал и готов принять его предложение. Это его очень обрадовало, так что он даже заключил меня в объятия, словно я был его родным братом. Мы присели на камень, и тут он признался мне, что предприятие, которое он хотел бы затеять вместе со мной, весьма отличается от тех дел, которые ведет дон Луис, что оно гораздо более рискованное и идет вразрез с испанскими законами. Я изобразил на лице удивление, хотя этот человек уже давно ничем не мог меня поразить: я ожидал от него всего, чего угодно, особенно по части предательства и вероломства по отношению к испанцам. Я тут же подумал, что речь пойдет о пиратстве: он, вероятно, желал возобновить свои вылазки против кораблей нашего императора дона Карлоса. Однако маркиз заговорил совсем о другом:

— Я бы хотел получать золото непосредственно от индейцев, пользуясь кораблями, которые имеются у вас на Азорах, а впоследствии поднять восстание среди туземцев и, если получится, основать французские поселения к северу от реки Пальмас и во Флориде. Я могу подкупить кое-кого из испанцев в Новой Испании и заручиться их поддержкой: вначале их помощь будет нам очень полезна. Итак, маркиз хотел снова приняться за старое, но теперь сам он собирался отсиживаться в Париже в полной безопасности. Он спросил меня, смогу ли я участвовать в таком предприятии и не станет ли помехой то, что в моих жилах течет не только португальская, но и испанская кровь.

— Голос крови здесь ни при чем, так как я всю жизнь прожил в Португалии и мне совершенно не за что испытывать благодарность к испанцам, за исключением разве что братьев-доминиканцев. Я, как и вы, не люблю испанцев, ибо они постоянно чинят мне препятствия и не дают спокойно вести торговлю, — ответил я и, решив не останавливаться на этом, присочинил еще одну историю: — Ведь и крушение моего корабля произошло оттого, что мы налетели на подводный риф, спасаясь от преследовавших нас испанских каравелл.

Маркиза обрадовали мои слова, которые были чистой ложью и должны были лишь внушить ему доверие ко мне. И впрямь, чем беспардоннее ложь и нелепее вымысел, тем убедительней они становятся. Чтобы он не подумал, что я не принимаю его предложение всерьез, я решил указать ему на некоторые трудности, с которыми мы неизбежно должны были столкнуться в ходе нашего предприятия:

— Однако должен вас предупредить, дорогой друг, что не так-то легко будет вступить в переговоры с туземцами без разрешения на то Кортеса.

В ответ маркиз лишь улыбнулся и сказал, что это он полностью берет на себя.

— Не беспокойтесь. От вас будут требоваться лишь корабли, идущие под португальскими флагами, и разрешение заходить в Азорские гавани. Кроме того, нам может быть полезно ваше знакомство с доминиканцами в Новой Испании.

Несмотря на безрассудство и нелепицу этого предложения, мне ничего не стоило принять его, порадовать маркиза, который стал считать меня своим сообщником. Следующей ночью он вновь прислал ко мне донью Мариану, от которой я узнал, что она живет не у маркиза, а в Париже и де Оржеле лишь посылает за ней при необходимости. Легко было догадаться, что точно так же, как и в моем случае, он вызывал ее для того, чтобы расположить к себе видных французских вельмож и прочих нужных людей.

Итак, я думаю, что Феликс де Оржеле раньше действительно относился к ней как к своей любовнице, и было это в то время, когда он не брезговал заниматься морским грабежом. Теперь же, став маркизом, он счел, что она не годится на роль его супруги, так что удалил ее от себя и использовал в качестве куртизанки в своих собственных интересах. Надо думать, что и она не оставалась при этом внакладе, так как за свои услуги, вне всякого сомнения, получала щедрое вознаграждение.

в которой рассказывается о том, как нам наконец удалось осуществить задуманное, хотя мы уже были уверены, что наш обман скоро раскроется и станет известно, что у меня нет никаких кораблей, везущих во Францию товары из Индий

Маркиз де Оржеле начал подготовку к задуманному им предприятию. Он сообщил мне, что для этого ему необходимо заручиться поддержкой короля Франсиска и что, когда потребуется, он представит меня двору и самому королю, который будет благодарен мне за помощь в таком важном деле, как подрыв испанского владычества в Индиях. Я сделал вид, будто меня обрадовала эта новость, на самом же деле я был страшно удручен тем, что не могу подкрепить своих слов делом, предъявив своим «друзьям» обещанный корабль, груженный, например, сахаром: шло время, но ни одно мое торговое судно так и не появлялось, так что у дона Луиса и у маркиза могли возникнуть сомнения.

Прошло не менее двадцати дней с тех пор, как мы прибыли во владения маркиза. Сикотепек и я готовы были уже отважиться на все, что угодно, лишь бы осуществить мщение, даже если для этого нам самим пришлось бы расстаться с жизнью. Ведь гораздо хуже, если бы нашу игру раскрыли, догадавшись, что все рассказы о кораблях — сплошная выдумка, и нам в результате так и не удалось бы выполнить то, чего ожидал от нас дон Эрнан.