За пять веков до Соломона (СИ) - Николенко Александр

— Ну, что имеешь ответ уже? Или еще нужно время, чтобы подумать? — тихо спросил подошедший Моисей, выводя Осию из далеких мыслей.

Тот кивнул, мол, готов, и заговорил торопливо:

— Сдается мне, учитель, что Вы тогда волю чувствам дали, а те верх над разумом взяли.

Старый вождь одобрительно улыбнулся:

— На счет моих чувств ты совершенно прав, хотя главная причина и не в этом.

Моисей вдруг умолк, погрузившись в воспоминания. Только через минуту заговорил, словно размышляя вслух:

— От всей души и всего сердца желал я тогда, чтобы Мариам со мной находилась. Но как ни странно, именно в том загвоздка была. Совершил я роковую ошибку, что желал неправильно.

Моисей еще чуток помолчал и дальше продолжил:

— Слышу, слышу твой невысказанный вопрос. Что же в моем желании не так было? Сейчас поясню. Начну с того, что иметь истинную цель — значит половину дела сделать. Многие люди либо хотят неправильно, либо вовсе не знают, чего хотят. Потому сколько бы не стремились — никогда их желания не исполнятся и цели не достигнутся.

А правила совсем простые. Пять их всего — как пальцев на руке.

А теперь давай посмотрим на историю, со мной да Мариам произошедшую. Знал ли я, чего хочу? Конечно, знал. Изо всех сил желал, чтобы Мариам стала моей женой законной. Узнал бы я, что мое хотение исполнилось? Непременно узнал, войди Мариам супругой в наш новый дом. Было желание то Великим? Да, было. Больше жизни для меня тогда. А было ли реальным? Понятно, что было. Всего то и делов — жадного хозяина убедить продать рабыню подневольную. И по времени все ясно — до тех пор, пока в царство нубийское не отправился, мог я Мариам добиваться.

— А что же не так с Вашим хотением было, — не выдержал Осия. — Вроде все правильно делали?

— Как пяти пальцам, чтобы стать рукой, нужна ладонь скрепляющая, так и правилам этим особое умение надобно. Хотеть сильно, но рабом желания не быть! Ошибка моя, ставшая роковой, что изо всех сил я желал!

— Чудны мне, учитель, Ваши слова. Что же плохого в том, чтобы хотеть сильно?

— А то, что желание это разум затмевает! Если хочет кто изо всех сил, становится одержим тем хотением. Ограничивает сам себя. Видит дорогу единственную, других путей не замечая. Встреться на той дороге ловушка, так он, плененный желанием, всенепременно в западню угодит! В сказанной мной истории — очень много ошибок совершить я успел. А все потому, что желал Мариам больше жизни. Ослепленный хотением жил днем сегодняшним, не задумываясь о завтрашнем.

— Сам погляди, — продолжал Моисей, загибая пальцы. — Выиграл я много схваток, но целую войну проиграл: разгромил грозных нубийцев, но все плоды победы заимел Везир; вступил в спор с фараоном, в самый неподходящий момент: у всех на виду, не имея никаких аргументов; убил алчного Неферперита, вместо чтобы вопрос миром решить. Вот и пришлось мне скрываться бегством у диких кочевников.

— Так как же, учитель, правильно желать, чтобы цели достичь?

— Так чтобы, кусочек воли да сознания всегда на свободе иметь.

Говорят, что лучше всего получается, если

На непредвиденный случай, для быстрой реакции, для избегания спрятанных ловушек и вражеских козней. А еще для быстрейших путей, для новых возможностей и мгновенной удачи!

Поступи я тогда так — непременно нашел бы способ, как насладиться победой над нубийцами, не прогневить отца и заключить сделку с алчным жрецом. Или обмануть его. Или украсть Мариам — много разных возможностей было.

После короткой паузы Моисей добавил, завершая свой долгий сказ:

— Теперь ты знаешь истинный ответ на первый вопрос — надо ли победе над врагом все силы отдавать. Верю, что и первую лидерскую заповедь «Желай правильно!» тоже крепко запомнишь.

— Но, учитель! Не произойди тогда ничего, и Вы не научились бы этой мудрости! И наш народ потом на свободу бы не вывели!

— Об этом, — уста Моисея разошлись в улыбке, — в других историях сказывается, разговор о которых мы завтра продолжим. Сейчас — уже поздно, пойдем спать. Утро вечера мудренее будет. Тогда и расскажешь, что понравилось или особо удивило в моей повести.

Долго еще молчал Осия, глядя на потухший костер и осмысливая слова, сказанные учителем. Не замечал он лютого мороза да свирепого ветра, продувавшего до костей. А потом улегся на бок, натянул баранью шкуру на голову до самых глаз. Только одно молодой вождь знал точно: ни за что не признается Вождю, что больше всего его потрясло.

Ведь оказалось, что Моисей — святой пророк, выведший евреев из земли ненавистного фараона — сам был египтянином!..

Что умрет, Моисей понял к середине третьего дня. Дальше шел скорее по привычке, отлично осознавая, что не осталось никакой надежды на спасение.

Умирал он просто и буднично. В полном одиночестве, только жуки да скорпионы сновали рядом. Нет, не так, совсем не так представлял свою смерть Моисей. Думал, что в уютном домике, окруженный заботой любящих жены и детей, испустит последний вздох. В осознании того, что жизнь прошла, и выполнил все, судьбой предначертанное. Но никак не подозревал, что таким юным суждено умереть. В расцвете сил, на пороге зрелости. Не завершив ни одного предназначения серьезного.

Моисей с трудом брел, ноги переставлялись сами собой. Двое суток прошло с тех пор, как стражники из каравана, сговорившись завладеть его имуществом, жестоко избили беззащитного путника, обобрали до последней нитки и оставили умирать в пустыне. Только к полудню Моисей пришел в себя и тотчас двинулся в путь, следуя по следам каравана. Думал тогда, что и дня не пройдет, как на колодец наткнется. А если повезет, то и коварных стражников там настигнет.

Что делать с грабителями Моисей представлял с трудом, но знал, что когда время придет, план придумается. Все шло хорошо, и даже жажда, что солнцем палящим разжигалась, не мешала, а скорее подгоняла, заставляла быстрее двигаться к цели. Не поднимись в самый неподходящий момент песчаная буря, все так бы и сложилось.

Внезапно вокруг посерело, сизые тучи, полные мелкого песка, затянули небо. Песчинки, принесенные из-за моря, из самой Египетской пустыни, сперва тихонько-тихонько, а потом все сильнее и сильнее застучали по телу, слабо защищенному одеждой. Вначале было даже приятно ощутить обоженной кожей дарованную крепким ветром прохладу. Да только почти сразу свежесть сменилась комариным покусыванием каменных крупинок. Дальше — больше и больше. Удары ветра стали напоминать укусы слепней, а позже и вовсе диких ос. Повсюду носились золотистые песчинки, везде успевали проникнуть: и в жесткие волосы, и на белые зубы, и в слезящиеся глаза, и в забитые уши. Моисей понял: если и дальше стоять на пути у ветра, то через миг вместо него возвысится холм песчаный.