Рональд Уэлч - Рыцарь-крестоносец

– Да, что-то припоминаю, Льювеллин. – Филипп снова заразительно рассмеялся, с любовью глядя на старика, и перед его глазами возникла живая картина: вот он сам, маленький мальчик, усаживается на свое излюбленное место, на вершине смотровой башни в Бланш-Гарде, над высокой сторожевой башенкой; внизу по зеленой долине, извиваясь змейкой, бежит широкий ручей, а в ясный день можно увидеть и синюю полоску моря у самого Аскалона, и белые шпили Монгиссарда дальше к северу – они с Джосселином любили подавать друг другу сигналы.

Филипп вздохнул. Воспоминания о Джосселине до сих пор глухой болью отдавались в его сердце.

– Смотрите завтра за Ричардом, – проговорил он, – чтобы он не попал в какую-нибудь беду.

И они снова вернулись к тренировкам с лестницами. Вдруг Филипп увидел на лестнице в десяти футах от земли Ричарда, быстро карабкающегося вверх.

– Ричард! – вскричал он.

Мальчик, услышав свое имя, остановился и посмотрел вниз.

– Да, мой господин? – крикнул он в ответ.

– Что ты там делаешь? – строго спросил его Филипп. – Хочешь свернуть себе шею?

– Но я тоже должен научиться взбираться по лестнице, мой господин, – сказал Ричард обиженным тоном. – Мне нужно уметь карабкаться на стены Иерусалима, когда я отправлюсь в крестовый поход. Льювеллин сказал мне, что это самые высокие лестницы в мире.

– Льювеллин слишком много говорит, – неодобрительно покачал головой Филипп. – А теперь спускайся сейчас же вниз.

Ричард медленно и с большой неохотой начал спускаться.

– Но разве я не могу потренироваться для сегодняшней ночи? – спросил мальчик.

– Для сегодняшней ночи? – переспросил Филипп.

– Да, мой господин. Я ваш оруженосец и должен всюду сопровождать вас.

– Ты мой оруженосец, а не мой слуга, – Филипп по-отечески потрепал рыжие вихры. – Теперь послушай меня, Ричард. Сегодня ты останешься в Кидвелли. Если ты ослушаешься, завтра же я отправлю тебя домой, в Кардифф. И отправлю тебя на телеге, потому что после того, что я с тобой сделаю, ты не сможешь сидеть в седле!

Ричард упрямо уткнул взгляд в землю. Не заметив обычной легкой усмешки Филиппа, он понял, что на этот раз его господин не склонен шутить, и печально кивнул головой.

– Да, мой господин, – еле слышно прошептал он и медленно поплелся прочь с поникшей головой, являя собой вызывающее слезы зрелище.

Льювеллин слышал их разговор. Когда мальчик проходил мимо, он громко хмыкнул, чтобы привлечь его внимание. Ричард поднял глаза и, увидев заговорщицки подмигивающее лицо Льювеллина, сначала удивился, а потом почувствовал, как в душе его снова зарождается надежда. Улыбнувшись старику в ответ, он рысцой пустился наутек, и Льювеллин с любовью смотрел, как в воротах замка исчезает на большой скорости его маленькая рыжеволосая фигурка. Уже две минуты спустя он примерял крохотные доспехи, специально заказанные для него отцом.

Удовлетворенный результатами тренировок, Филипп приказал убрать лестницы. К нему подошел сир Джеффри.

– Безнадежно, мой мальчик, все безнадежно, – печально покачал он головой. – Но все-таки, может быть, тебе повезет. Главное – хорошо набить животы перед тем, как начать это дело. Сам посуди, не можем же мы сражаться на пустой желудок.

Итак, отряд, готовый к штурму, собрался у факела во внутреннем дворе замка. Филипп уже провел смотр своим людям и даже несколько раз объяснил им, что нужно делать: по опыту он знал, что люди сражаются лучше, если им досконально известен замысел командира. Сейчас он был уверен, что все воины находятся в хорошей форме, поэтому решил не проезжать перед строем, а значит, и не заметил маленькую фигурку, сидящую на крупе коня позади старого воина, в самом конце колонны.

Сир Джеффри решил взять на себя роль проводника. Может быть, у него и были какие-нибудь сомнения в успехе ночного предприятия, о чем он, кстати, успел сообщить уже не раз, но, тем не менее, ни разу не сбившись с пути, он провел отряд через лес, находящийся в миле от Лланстефана, и через брод. Пока привязывали лошадей и собирали лестницы, Филипп подозвал сира Джеффри для последнего разговора. Отвлечение внимания стражников со стороны ворот должно начаться только после того, как со стороны западной стены послышатся звуки сражения, и тогда… чем больше шума им удастся поднять, тем лучше.

Сир Джеффри поехал вперед занимать свои позиции, а Филипп осторожно подъехал к краю леса. Ночь выдалась очень темная, и луна еще не взошла. С моря ветер гнал темные облака. «Наверное, начался прилив», – подумал Филипп, услышав, как тяжелые волны бьются о скалу возле замка.

Подавшись вперед, он всматривался в черный силуэт замка, выделяющийся на фоне серого неба. Но на стенах не было видно зажженного факела.

Слишком рано, решил Филипп. Но у него не было времени ждать сигнала Гервина.

– Жильбер, Питер! – тихо позвал он. – Все готовы? Отлично! Надевайте шлемы.

Сквозь щелочки шлема ночь показалась Филиппу еще темнее. «Что ж, не в первый и, даст бог, не в последний», – подумал он, застегивая ремешки вокруг неуклюжего куска железа. Пора бы уже кому-нибудь изобрести шлем поудобнее.

Потом он поднял руку, прислушался и вышел из-за деревьев. Справа и слева от себя он видел, как люди с лестницами медленно ступают по неровной, земле. Он слышал лишь тихий звон кольчуг, но и тот заглушался грохотом прибоя. Главная опасность не в том, что их услышат, а в том, что увидят.

– Факел! Факел! – раздался рядом чей-то голос.

На стене мерцал крошечный огонек, потом он постепенно разрастался, по мере того как разгорался факел, – свидетельство того, что Гервин сдержал свое слово.

«Осталось двести ярдов», – думал Филипп. На стенах пока еще все было тихо. Неужели часовые не заметили их? Или Гервин и его сторонники отвлекают их внимание?

Они прошли еще десять ярдов. Впереди темным блеском сияли черные каменные стены. Хватит ли длины лестниц?

Вдруг на стене раздался крик, потом другой. Наконец-то их заметили часовые. Филипп спрыгнул в ров.

– Ставьте лестницы! – закричал он: теперь уже не было смысла соблюдать тишину.

Гервин был прав. Склоны рва в этом месте почти прямо переходили в стену замка, и лестницы здесь ставить было удобнее. Филипп увидел, как поднялась первая лестница, качнулась в воздухе, а потом с глухим стуком ударилась о стену и застыла на месте.

С радостным волнением в сердце он побежал по дну оврага к стене. И вдруг над головой услышал пронзительный крик и невольно взглянул вверх. Прямо на него летел какой-то большой предмет. Едва он успел отскочить в сторону, как рядом упало мертвое тело.