Бернард Корнуэлл - Пустой Трон (ЛП)

- Их больше, чем нас, - повторил я, - и они закалены в битвах. Они сражались в Ирландии, а там люди учатся быть жестокими. Если мы хотим атаковать Брунанбург, мне нужно по меньшей мере еще триста человек!

- Что с тобой случилось? - она нахмурилась, внезапно встревожившись. - Ты боишься этого Сигтрюгра?

- Он настоящий бог войны.

Она посмотрела мне в глаза, видимо, оценивая правдивость моих слов и увиденное, должно быть, ее убедило.

- О Господи, - сказала она, всё еще хмурясь. - Твоя рана, полагаю, - пробормотала она себе под нос и отвернулась.

Она посчитала, что я растерял всё свое мужество и в результате теперь к её многочисленным заботам и тяготам добавилась еще одна. Она шла, пока не заметила мечи, щиты, копья, кольчуги, шлемы и топоры, сваленные у дверей большого дома под прибитым к стене знаменем Сигтрюгра с красным топором. Она остановилась в недоумении.

- Что это?

- Да, забыл тебе сказать, что эти закаленные в боях воины вчера напали. Они убили троих наших людей и ранили шестнадцать, но мы убили семьдесят два, а Сигтрюгр - наш заложник. Мы держим его до завтрашнего дня, когда его флот отплывет обратно в Ирландию. Тебе и в самом деле можно было не приезжать! Конечно, очень приятно с тобой повидаться, но мы с Меревалом вполне способны справиться с огромными отвратительными норвежцами.

- Ну ты и ублюдок, - сказала она, хотя и без гнева, посмотрела на трофеи, потом на меня и рассмеялась. - И слава Богу, - добавила она, касаясь серебряного креста, висящего на груди.

В ту ночь мы снова пировали с Сигтрюгром, хотя прибытие Этельфлед с таким количеством воинов означало, что мяса стало мало. Зато эля имелось достаточно, а управляющий выдал бурдюки с вином и большую бочку медовухи. Тем не менее, присутствие Этельфлед означало, что настроение в зале стало более сдержанным, чем в предыдущую ночь. В ее присутствии воины, как правило, старались говорить тихо, не затевать драки и не орать во всю глотку свои любимые песни о женщинах. Настроение было еще более мрачным из-за полудюжины церковников, что заняли стол на возвышении, где Этельфлед расспрашивала меня и Меревала о битве у северных ворот. Сигтрюгра посадили на почетное место за столом, как и мою дочь.

- Это все её вина, - сказал Сигтрюгр, кивая в сторону Стиорры.

Я перевел это Этельфлед.

- Почему её? - спросила она.

- Он увидел ее и растерялся, - пояснил я.

- Какая жалость, - холодно вымолвила моя дочь, - что это не продлилось чуть дольше.

Этельфлед одобрительно улыбнулась в ответ на это замечание. Она сидела с прямой спиной, приглядывая за залом. Она мало ела, а пила еще меньше.

- Так она не напьется? - язвительно спросил у меня Сигтрюгр, кивнув в сторону Этельфлед. Он сидел за столом напротив меня.

- Нет.

- Моя мать к этому времени бы уже боролась на руках с воинами отца, - уныло заметил он, - или напилась бы больше, чем они.

- Что он говорит? - спросила Этельфлед. Она заметила, что норвежец бросил на нее взгляд.

- Хвалит твое вино, - ответил я.

- Скажи ему, что это подарок от моей младшей сестры Эльтрит.

Эльтрит была замужем за Бодуэном Фландрским, правившим землями к югу от Фризии, и вместо этого фландрского вина я бы скорее предпочел испить лошадиную мочу, но Сигтрюгру оно, похоже, понравилось. Он предложил налить немного Стиорре, но она резко отказалась и вернулась к своей беседе с отцом Фраомаром, молодым священником на службе у Этельфлед.

- Хорошее вино, - пытался настоять Сигтрюгр.

- Я сама о себе позабочусь, - отстраненно заявила она. Похоже, она единственная среди членов семьи и моих людей не поддалась чарам норвежца. Мне он определенно нравился. Он напоминал мне меня самого, по крайней мере, того человека, кем я был в юности - упрямца, рискующего жизнью ради завоевания репутации. Моих воинов Сигтрюгр тоже очаровал. Он подарил Финану браслет, похвалил боевые навыки моих воинов, признал, что его как следует отделали, и обещал, что однажды вернется и отомстит.

- Если отец даст тебе еще один флот, - сказал я.

- Даст, - уверенно заявил он, - только в следующий раз я не буду драться с тобой. Поищу тех саксов, кого легче разбить.

- Почему бы не остаться в Ирландии? - спросил я.

Он поколебался, прежде чем ответить, и я решил, что за этим последует шутка, но потом он посмотрел на меня своим единственным глазом.

- Они свирепые воины, господин. Ты нападаешь на них и побеждаешь, но внезапно появляется еще целая орда. И чем дальше ты углубляешься в их земли, тем больше их становится. Половину времени ты их не видишь, но знаешь, что они там. Это как драться с призраками, которые появляются из ниоткуда и нападают, - он криво улыбнулся. - Пусть они оставят эту землю себе.

- А мы будем хранить нашу.

- Может и так, а может, и нет, - ухмыльнулся он. - Мы поплывем вдоль побережья Уэльса и, возможно, захватим несколько рабов и заберем их домой. Отец простит меня, если я привезу ему целый выводок новых девушек.

Этельфлед обращалась с Сигтрюгром с презрением. Он был язычником, а она ненавидела всех язычников кроме меня.

- Как жаль, что ты его не убил, - сказала она во время пиршества.

- Я пытался.

Она наблюдала, как Стиорра отвергает все попытки Сигтрюгра завоевать ее дружбу.

- Она так повзрослела, - тепло заметила Этельфлед.

- Да.

- Не то что моя дочь, - вздохнула она, а голос ее стал тише.

- Мне нравится Эльфвинн.

- У нее в голове одни опилки, - пренебрежительно заявила она. - Но пора найти Стиорре мужа.

- Я знаю.

Она помедлила, оглядывая освещенный лучинами зал.

- Жена Этельхельма умирает.

- Он мне говорил.

- Может, уже умерла. Этельхельм сказал, что священники уже свершили над ней последние обряды.

- Бедняжка, - почтительно отозвался я.

- Я долго с ним беседовала до того, как покинуть Глевекестр, - продолжала Этельфлед, по-прежнему рассматривая зал, - с ним и моим братом. Они приняли решение витана. И также согласились оставить Этельстана на моем попечении. Он будет воспитан в Мерсии, и никто не попытается его похитить.

- Ты этому веришь?

- Я верю в то, что мы должны охранять мальчишку, - едко ответила она. Она взглянула на Этельстана, сидящего вместе со своей сестрой-близняшкой за одним из дальних столов. Его королевское происхождение означало, что он должен есть за главным столом, но я избавил его от разговоров со священниками Этельфлед. - Я верю в то, что мой брат не хотел причинить мальчику никакого вреда, - продолжала она, - и он настаивает, что не должно возникнуть вражды между Мерсией и Уэссексом.