Дэвид Геммел - Македонский Лев

— Я жду, молодой человек, — прошептал Ксенофонт.

Парменион обратил горящие синие глаза на величественного афинянина. И ответил ему, следя за реакцией пожилого мужчины.

Ксенофонт выслушал невозмутимо, потом усмехнулся и покачал головой.

— Вмешиваться с советами — не дело Старшего Судьи, так что я скажу лишь, что если Леонид изберет одну из четырех — или, может быть, пяти — возможностей, ты будешь катастрофически разбит. Ты, конечно же, учел это?

— Да, господин.

— А учел ли ты также вопрос традиции и спартанской гордости?

— Я желаю только выиграть сражение.

Ксенофонт поколебался. Он уже превысил свои полномочия. Наконец, он вздохнул и вернулся к ритуалу.

— Пусть боги благоволят тебе, Спарта, — сказал он, поклонившись. Парменион ответил таким же поклоном и увидел, как афинянин зашагал к месту, где ожидал Леонид. Он тяжело сглотнул. Если военачальник был дружен с Леонидом, то он мог и посвятить того в боевой план Пармениона…

Даже не думай об этом! Ксенофонт великий полководец, устыдил себя Парменион, и он никогда не станет ввязываться во что-то настолько подлое. Это был человек, который после поражения при Кунаксе видел, как жестоко убивали его товарищей, принял командование над деморализованной греческой армией и пробил себе дорогу через всю необъятную Персидскую империю к морю. Ксенофонт не станет предавать его.

Но он также отец Гриллуса, подумал Парменион, и друг семейства Леонида.

Люди встали с мест, и Парменион увидел, что входит Агесилай, сопровождаемый военачальниками и двумя любовниками. Царь поклонился, когда народ зарукоплескал ему, затем уселся в свое место в центре первого ряда, прямо перед песчаной площадкой. У Пармениона пересохло во рту, и он отошел туда, где стоял Гермий, поднявший взгляд от покрывала.

Ксенофонт подозвал к себе двух других судей. Несколько минут переговорив с ними, он сел рядом с Царем. Первый из судей — стареющий мужчина с коротко остриженными белыми волосами и аккуратно бритой бородой — поприветствовал Пармениона.

— Я Клеарх, — произнес он. — Я расположу армию, как ты приказал, командир. Ты можешь спрашивать у меня советы насчет временных рамок, но больше ничего другого.

Он открыл мешочек у себя на поясе и достал три игральных кости. На шести гранях каждой кости были проставлены номера, от трех до восьми.

— Чтобы решить количество потерь, я буду бросать эти кости. Кубики с большим и меньшим значением будут убраны, и оставшийся выпавший номер будет засчитан, как число павших. Ты понял?

— Конечно, — отозвался Парменион.

— Необходимо простое «да», — заметил Клеарх.

— Да, — сказал Парменион. Клеарх отошел к желтой деревянной армии, в то время как второй судья занял позицию на другом краю площадки у солдат из красного дерева.

В первый раз Парменион задержал взгляд на Леониде. Другие юноши улыбались ему, его глаза таили усмешку. Леонид был безусловно прекрасен, но, помимо желто-золотых волос и красиво очерченного рта, Парменион видел также уродство бессердечия в этом красавце.

По обычаю, оба соперника обошли песчаную площадку, чтобы сойтись лицом к лицу друг с другом.

— Уступишь ли ты Золотым Спартанцам? — спросил Парменион, следуя ритуалу.

— Алые Спартанцы никогда не сдаются, — ответил Леонид. — Готовься умереть.

Толпа зааплодировала, и Царь встал, подняв руку в призыве к тишине.

— Друзья мои, сегодня я приготовил особый подарок для победителя: один из семи мечей Царя Леонида!

Он поднял железный клинок вверх, где солнце поймало его, превратив в серебро. Великий возглас взметнулся вверх.

Леонид вплотную подошел к Пармениону.

— Я растопчу тебя, полукровка.

— Твое дыхание воняет хуже коровьей задницы! — ответил Парменион, наслаждаясь цветом, вспыхнувшим на щеках Леонида. Оба юноши вернулись на свои места.

— Начинайте! — скомандовал Ксенофонт.

Клеарх выступил вперед.

— Командир Парменион составил войска в Первое Лисандрово построение, со скиритаями на левом фланге, в шестнадцать рядов; спартанцы по центру, в шестнадцать рядов; и наемные метатели дротиков позади кавалерии справа. Командир располагается за центром своей армии, — Парменион видел, как несколько воинов в толпе закачали головами с неодобрением, и он мог угадать их мысли. Ни один командир не станет отправлять своих воинов сражаться за себя, если у него недостаточно смелости встать с ними в первых рядах.

Три илота вышли вперед, переставляя ряды деревянных солдат на песке.

Второй судья объявил толпе:

— Командир Леонид избрал Третье Агесилаево построение: спартанцы справа в десять рядов, кавалерия по центру, скиритаи и метатели дротиков на левом фланге. Сам же он занимает позицию во втором ряду в центре.

Зазвучали аплодисменты, и Леонид поклонился. Как истинный спартанский командир, он расположился поближе к переднему краю.

Толпа подалась вперед, внимательно изучая построения. Было очевидно, что Парменион планировал оборонительное сражение, готовый отбить прямое нападение. Леонид растянул свою линию, и планировал традиционную угловую атаку слева, постепенно окружая неприятеля. Теперь многое будет зависеть от броска костей, определяющего потери.

Клеарх прочистил глотку, готовясь говорить, и все в толпе знали, какими будут его слова — построения предсказывали развитие боя: никаких продвижений. Золотые Спартанцы должны были ожидать, пока нападет Леонид, а исход решат пронумерованные кубики. Но обсуждение прекратилось, когда Клеарх заговорил.

— Полководец Парменион приказывает кавалерии стремительно продвигаться вперед, к центру неприятеля.

Все глаза устремились к судье рядом с Леонидом. Первые три хода не могли меняться. И многое зависело от того, как Леонид задумал использовать свою конницу. Это было необычно — почти что неслыханно — чтобы кавалерия получила сигнал к атаке в самом начале боя.

— Полководец Леонид приказывает метателям дротиков и скиритаям выдвигаться вправо.

После этого пошли перешептывания о том, что Леонид не предполагал атаку кавалерии, и не приготовил приказа своим конникам.

Илот длинным прутом подвинул вперед кавалеристов из желтого дерева. Судьи посовещались, и Ксенофонт объявил публике:

— Единогласно принято решение, что быстрая атака достигла рядов неприятельской кавалерии, отбивая ее назад к рядам гоплитов. Потери: шестьдесят у Леонида и девять у Пармениона.

Голос Клеарха вознесся над ропотом:

— Полководец Парменион велит спартанцам и скиритаям объединить ряды и продвигаться бегом, в тридцать два ряда, на правый фланг противника.