Алла Бегунова - Звенья разорванной цепи

Штаб генерал-аншефа следовал в середине колонны, за пехотой, однако перед тремя батальонами егерей, одетых в одноцветные форменные зеленые куртки. Офицеры ехали верхом на лучших своих лошадях (ценою не менее ста рублей за голову) и без парадных суконных вальтрапов на седлах. Аржанова в новом синем кафтане, треуголке, лосинах и ботфортах ничем среди них не выделялась. Дружески беседовать с ней осмеливался только капитан Круглов. После чаепития и беседы в гостинице «Pax Rumania» он проникся уважением к этой странной на первый взгляд молодой женщине.

Суворов, как всегда, появился внезапно. Генерал-аншеф уже объехал верхом колонну своей дивизии от голоы до конца, где двигались обозы, прикрываемые карабинерными полками Черниговским и Стародубовским. Лошадь его еще горячилась и, усмиряя ее, полководец поехал рядом с курской дворянкой.

— Вижу, сударыня, вы отменно держитесь в седле, — весело сказал он.

— Спасибо на добром слове, Александр Васильевич.

— Где-то учились?

— Учил меня покойный муж, подполковник Ширванского пехотного полка, — ответила Анастасия.

Генерал-аншеф посмотрел на нее пристально и заметил как бы вскользь:

— Ширванцы знатно отличились у меня в сражении с турками при Козлуджи. Правда, давно, в 1774 году.

— Именно там он был смертельно ранен и умер у меня на руках.

— Стало быть, вы участвовали в том походе и даже в сражении?

— Так точно, ваше высокопревосходительство, — подтвердила она.

— Помилуй бог! — воскликнул генерал-аншеф. — Ведь вы же наш, армейский человек! И потому вам ничего не страшно…

Флора только улыбнулась в ответ, чуть склонила голову и приложила руку к черной треуголке.

Между тем колонна уходила все дальше. Тихий, слитный, ни на что не похожий звук рождался от равномерного движения тысяч солдатских ног, копыт кавалерийских и упряжных лошадей, соприкосновения с землей деревянных, с железными ободами, артиллерийских и обозных колес. Темнея в предрассветном тумане, полки и эскадроны, собранные в тесные густые ряды, казались одним огромным и могучим телом.

За поворотом стеной вставал Афумацкий лес. На его опушку, прорезаемую дорогой, выехал передовой дозор австрийской дивизии: человек двадцать гусар в ярких, разноцветных, напоминающих маскарадные костюмы доломанах и ментиках. Но разве смогут когда-нибудь австрийцы остановить русских?..

Не приведи, Господь! С ума сойти можно! (тюрк. — татар.)

— Здравствуйте, госпожа!

— Здравствуй, Федор!

— Я в этом деле не участник!

— Какое дело?

— Я говорю о ружье в саду.

— Что?! Это какое ружье?.. Ничего не понимаю. Ну-ка, повтори все это снова и помедленнее. (тюрк. — татар.)

Спасибо, садовник. Иди! Но пусть ветер унесет сказанное…(тюрк. — татар.)

— Что ты думаешь об этой истории? Он нуждается в нашей помощи? Или нет?

— Эта история мне не нравится.

— Но что делать?

— Дать ценный совет нашему другу… (фр.)

— Сейчас, душа моя!

— Очень хорошо…(тюрк. — татар.)

Благодарю, мой адмирал (фр.).

— Остановите! Остановите свою повозку немедленно… Вы будете отвечать! (непр. фр.)

— Мадам, что вы хотите сказать? Я очень удивлена, что вы здесь и кричите во все горло. (фр.)

Государственный архив Автономной Республики Крым, фонд 6, дело 313, листы 3–5.

Надворный советник — чин седьмого класса по Табели о рангах, примерно равный армии подполковнику. (Примеч. авт.)

Думаете, я испугалась?

Нет, так я не думаю. Это был единственный правильный выход. (нем.)

— Кто это?

— Не беспокойтесь, князь. Это наш старый преданный слуга.

— Странный человек.

— Нет, нет. Мы привыкли к нему.

— Каков хозяин, таков и слуга! (фр.)