Евгений Коршунов - Под белым крестом Лузитании

Капитан Гомеш захрипел и сразу же схватился за грудь: долго сдерживаемый кашель вырвался наружу, громкий, хриплый. Серые губы судорожно хватали липкий тропический воздух, смешанный с поднятой вертолетами пылью.

Майк кинулся к Гомешу, подхватил под мышки его удивительно легкое тело, беспомощно оглянулся. К ним уже бежала Мелинда, шаркая тяжелыми ногами в красной пыли. Она поддержала теряющего сознание мужа, подняла взгляд на Майка, и в ее угольно-черных глазах он прочел откровенную ненависть.

С другой стороны Гомеша осторожно взял под руку невесть откуда взявшийся священник-африканец. Он подобрал полы своей когда-то лиловой рясы, заткнул их за грубый веревочный пояс и, мелко семеня тощими старческими ногами, повел больного вместе с Мелиндой к комендантскому дому.

Только сейчас Майк заметил, что священник был бос.

— Мой мальчик, ты пока ничего не знаешь об операции, которую нам с тобой предстоит провести… — Фрэнк Рохо пристальным взглядом провожал странную группу: португальского офицера, заботливо поддерживаемого африканкой и африканцем. — Как и мой друг Крис ди Ногейра, я не удивлюсь, если мятежникам известно все, что происходит в форте, — продолжал он хмуро. — Капитан Гомеш, кажется, действительно верит, что из этих черных могут получиться полноценные граждане Португалии…

Майка покоробило от этих слов.

— Но ведь ваши «десперадос» … — начал было он.

— Ты хочешь сказать, что я тоже делю с ними хлеб и опасности? — скривил губы охотник. — Я — совсем другое дело, мой мальчик. Но что же мы стоим здесь, на солнцепеке?

Майк обернулся в сторону комендантского дома. Гомеша уже не было видно.

— Да не туда. Там слишком много ушей, а нам с тобою есть что обсудить! Пойдем-ка…

Фрэнк Рохо положил руку на плечо Майка и легонько подтолкнул его в сторону блокгауза, где лежали тела убитых солдат.

— Но ведь там… — Майку совсем не хотелось возвращаться во влажную духоту этой бетонной покойницкой.

— Зато мертвые не интересуются делами живых, — спокойно возразил охотник.

Они вошли в полумрак блокгауза, разрезанный на ровные доли неширокими полосами белого тропического солнца, врывавшегося сюда сквозь окна-бойницы. Свеча в изголовье Телиша уже оплыла и погасла, крохотный фитилек тлел красной точкой в застывающей лужице стеарина.

— Так о чем же вы хотели поговорить со мною, мистер Рохо? — начал он официальным тоном, чтобы напомнить, что он командир отряда командос, прибывших в форт со специальной миссией, и заслуживает обращения как с равным.

Рохо понял это и тут же сменил тон.

— Если не ошибаюсь, капитан Браун, командующий не оставил вам никаких инструкций… — Охотник остался стоять в дверях, прислонившись к притолоке, наблюдая, что делается снаружи. — Так вот, генерал поручил передать вам следующее. И только на словах…

— Мне все равно, какого цвета кошка — белая или черная, лишь бы она хорошо ловила мышей. — Довольный удачной фразой, Фрэнк Рохо улыбнулся в свою густую бороду и протянул Брауну колпачок от термоса:

— Пейте, капитан, это подкрепляет.

Майк подозрительно взял чашку из зеленой пластмассы, поднес ее к носу, понюхал.

Рохо опять улыбнулся:

— Пейте, это чай. Днем ни я, ни мои люди — не употребляем спиртного и не курим. В отряде такой закон. Если его нарушают, я предупреждаю только раз. На второй раз я стреляю.

Майк пожал плечами, изображая безразличие: плевать ему на все эти красочные легенды о подвигах Великого Рохо, человека, который одним ударом ладони перебивал шею антилопы импала и ходил на леопарда с голыми руками. Он, Майк, тоже кое-чего стоит!

Теперь ему и в самом деле казалось, что месяц назад, там, на вилле Мангакиса, после высадки десанта, он пережил нечто такое, что доводится испытать далеко не каждому и чем он может гордиться.

Он думал об этом весь сегодняшний день, с того самого момента, когда за час до рассвета они тайком выступили из форта № 7 на выполнение «особого задания», которое доверил ему сам генерал ди Ногейра, да еще вызвал на помощь Фрэнка Рохо с его «отчаянными».

…Охотник разбудил его в четыре часа утра.

— Тихо, — строго предупредил он. — Ради бога не шумите.

Майк спал не раздеваясь. Он неохотно вылез из гамака, висевшего, как и в прошлую ночь, на крыше комендантского дома, помотал головой, пытаясь прогнать тупую боль в затылке.

— Пошли! — Рохо решительно потянул капитана к краю плоской крыши. Там белел толстый канат, одним концом он был прикручен к флагштоку, другим уходил вниз.

Командир «отчаянных» первым перелез через бетонный парапет, ухватился за канат и легко скользнул вниз. Майк последовал его примеру и… чуть не закричал от неожиданной боли: ладони обожгло словно раскаленным утюгом…

— Быстро! — в тоне охотника прозвучал приказ. Пригибаясь, он побежал к полуоткрытым воротам форта. Трое часовых с автоматами наизготовку напряженно всматривались в темноту снаружи. Они молча пропустили Рохо и Брауна, и сейчас же ворота закрылись.

— А теперь, капитан, прошу вас кое-что запомнить, — Рохо внезапно остановился и повернулся ко все еще полусонному Майку. — Первое. Держаться друг от друга на расстоянии в десять ярдов. Понятно?

Майк хотел было с негодованием указать охотнику на недопустимость подобного тона: ведь он, капитан Браун, и сам…

— Второе. Если увидите, что я схвачен и мне не выкарабкаться, не задумываясь, стреляйте в меня! — не давая ему опомниться, продолжал Рохо. — Я не хочу умереть, но еще меньше я хочу попасть к ним в руки живым.

При слове «к ним» он кивнул в темноту буша.

— Ладно, — пораженный последней фразой, буркнул Майк, невольно смягчаясь: да, Фрэнк Рохо был действительно великим человеком!

Охотник поднес ладони к губам: в предрассветной тишине отчетливо застрекотала цикада. Впереди громко отозвалась другая. Рохо протяжно втянул ноздрями воздух, затем коснулся пальцем кончика своего крупного носа.

— Запомните этот знак, капитан. Это значит, что я чувствую их запах. В буше не говорят лишних слов. А теперь покажите, умеете ли вы ходить.

Майк послушно пошел вперед так, как учил его отец, с которым он частенько охотился: быстро и бесшумно.

— Молодец! — донеслось вдруг спереди: Майк даже не заметил, как охотник обогнал его, проскользнув где-то рядом.

Впереди опять громко зазвенела цикада. Рохо сейчас же ответил на сигнал.

— До рассвета мы должны уйти подальше от форта, — твердо сказал он. — Поторапливайтесь! Мои парни ждут нас…

Спустя четыре часа на первом привале, который разрешил неутомимый Рохо своей «Огненной колонне», они, двое белых, лежали на маленькой тенистой поляне, крохотном пятачке в мрачной чаще буша, и пили чай по-английски — с молоком, правда, со сгущенным.