Анатолий Дубровный - Охотница Салли или Листик на тропе войны

— Но сто лет! Она же… — Удивление наёмницы было неподдельным, а охотница, попыталась объяснить:

— Листик не человек, у её вида дети перестают быть младенцами очень быстро — несколько месяцев и они уже всё понимают, разговаривают, могут принимать решения, то есть уже соображают. Ну и огнём плюются…

— Листик тоже это может? — изумилась Маара.

— Ещё как может, только я немного неправильно сказала, она не плюётся, а как бы выдыхает… Нет, не так, не выдыхает, а как бы создаёт огонь перед собой и заставляет двигаться от себя, — попыталась объяснить Салли. Видя, что Маара не совсем поняла, продолжила пояснения: — Ты же видела, как она играючи управляет боевыми пульсарами. Так не один маг не сможет, а Листик — запросто! Она не только может огненный шар создать, может и непрерывный поток, даже огненный вал обрушить на противника. Ну, или куда-то ещё. Понятно, что обладая такой мощью, дети народа Листика должны уметь её контролировать. Вот они и начинают всё понимать, как только у них появляется эта их особая способность — огнём швыряться. Но срок жизни у них очень большой — по человеческим меркам. Да что там по человеческим, по гномьим и даже эльфийским — они бессмертны. В смысле — живут очень долго, но убить можно. Вот они и пребывают в детском возрасте до срока, называемом у них — первым совершеннолетием. А теперь представь — пяти-семилетнего ребёнка, прожившего сто лет. Опыт, знания уже есть. А восприятие мира…

— Семилетнего ребёнка, — понятливо кивнула Маара.

— Вот отсюда и странности поведения. Когда надо что-то сделать, ну, возникает критическая ситуация, у Листика как бы включается накопленный опыт и те знания, что у неё уже есть, а когда всё спокойно…

— Я всё слышу! — повернулась к девушкам Листик. — Слышу, как вы обо мне сплетничаете!

— Не вмешивайся, когда старшие разговаривают, — с напускной строгостью сказала Салли.

— Это кто тут старший? — Скорчила рожицу Листик и, для большей убедительности, ещё и язык высунула. Язык был сначала розовый, потом стал синим в оранжевую крапинку. Салли глянула на Маару и усмехнулась, наёмница согласно кивнула головой, все, что говорила охотница, получило наглядное подтверждение.

На перевал вышли засветло. Поскольку в инструкции нанимателя было сказано, что командование отрядом переходит к магу именно на перевале, то отряд остановился, и все выжидающе уставились на рыжую девочку. И Листик не разочаровала: она наморщила лоб, изображая усиленную работу мысли, даже указательный палец приложила. Так она думала минут пять, после чего глубокомысленно изрекла:

— Пора на ночлег устраиваться, скоро темно! — Выждав пока все одобрительно закивают, девочка продолжила свои откровения: — Тут хорошее место.

Действительно, место было удобное — это был ещё не перевал, а скорее водораздел. Место, на которое указала Листик, было чуть ниже по склону, защищённое от ветра с одной стороны этим склоном, с другой — рощей, ниже переходящей в густой лес. Дождавшись не только кивков, но и одобрительных замечаний, Листик тем же тоном заявила:

— Но мы здесь ночевать не будем, здесь купаться негде. Поехали дальше!

Уже стемнело так, что стало плохо видно. А Листик на своей Огоньке, продолжала невозмутимо двигаться вперёд. Никто и не пробовал возражать девочке — формально, уже она была командиром, да и ехала она далеко впереди, а вокруг уже был тёмный лес. А обустраивать привал, когда ещё видно — это одно дело, а когда вокруг темно да ещё и густые заросли — совсем другое. В темноте можно и глаза выколоть, и руки-ноги поломать. Можно факелы зажечь, но для этих факелов надо сначала веток наломать и делать это надо в темноте. Тут одна надежда — на мага, а она едет впереди и в ус не дует! Хорошо хоть её ящерица время от времени выпускает освещающую дорогу струйку огня. После очередного поворота, вызвавшего приглушенные проклятия всего отряда (пришлось уклоняться от веток деревьев, обступивших дорогу), открылась большая поляна с горящим в центре костром. У костра сидел юноша, а перед ним на вертеле жарилась туша кабана. Люди в нерешительности остановились — место, хоть и не такое удобное, как первое, но всё же пригодное для ночлега, было уже занято. Двигаться дальше по лесу в темноте не хотелось никому. Следовало спросить разрешения присоединиться у расположившегося в этом месте — он-то первый его занял. Асаш и Гавр переглянулись, и охотник решил взять инициативу переговоров на себя, но не успел, Листик подъехала к костру, а её огнеплюющая ящерица потянулась зубастой пастью к жарившейся туше. Юноша без страха отвёл ладонью в сторону голову ящерицы и показал в сторону кустов:

— Для тебя там! Туда иди!

Листик соскочила на землю, и ящерица послушно потопала в темноту. Девочка с подчёркнутым вниманием осмотрела жарящуюся тушу и недовольно произнесла:

— Это же кабан!

— Листик, а поздороваться? — улыбнувшись, спросил юноша и выжидательно посмотрел на девочку. Та демонстративно принюхалась, а юноша попенял: — Вежливые люди сначала здороваются, а уже потом нюхают.

Листик возмущённо всплеснула руками:

— Ну куда ж тут здороваться, когда тебе вместо козла свинью подсовывают! Вилар! Так не честно!

Наёмники и охотник с удивлением смотрели на эту перебранку, только Салли оставалась невозмутима. А юноша встал и вежливо поздоровался, при этом извинившись, что из-за поведения некоторых невоспитанных личностей не сделал это сразу.

— Ага, — кивнула Листик и, обращаясь к юноше, сказала: — Здравствуй Вилар!

После чего представила юношу своим спутникам, а их ему. Но в конце пожаловалась:

— Вот, обещал козла! Теперь вот даже не знаю, что с этой подложенной свиньёй делать!

После чего, обиженно шмыгая носом, пошла в лес. Люди с недоумением смотрели ей вслед: идти ночью в незнакомый лес — это могло быть очень опасным! Даже для мага, ведь от нападения со спины никто не застрахован! Общую обеспокоенность выразил Асаш, Салли пожала плечами, а из лесу послышался звонкий смех и не только Листика. Увидев удивление людей, юноша коротко пояснил:

— Русалки.

— Это же опасно! Русалки ночью! — обеспокоился Ждан. Юноша удивлённо на него посмотрел:

— Опасно? Листику? Вы знаете кто она? Судя по реакции, и не догадываетесь.

— Я знаю кто, этого достаточно, — быстро произнесла Салли, показывая, что не стоит распространяться на эту тему, юноша кивнул и принялся переворачивать над костром тушу, словно потеряв к окружающим интерес. При этом он тихонько бурчал:

— Если пригорит, будет ругаться, а сама до сих пор жарить не научилась. Всегда спешит, вот у неё и подгорает.