Аркадий Локерман - По медвежьему следу

Уходя из конторы, Борис попросил запереть дверь. Андрей посмотрел на него с удивлением.

— Да приснилось мне, что сбежать медведь хочет, — усмехнулся Борис.

Андрей отвел его к мамаше и сказал, что за ним зайдет, когда все наладит. Пришлось Борису изменить своей студенческой привычке завтракать только в обед.

Оладьи и приложения к ним были вкусны, но Андрей поторопил — все уже собрались! У входа в контору он познакомил его с представителями власти.

— Председатель поссовета — Молоканов Иван Кузьмич! Участковый милиционер — Молоканов Алексей! Комсомольский секретарь — Молоканов Василий!

Борис уже знал, что почти все в поселке — Молокановы, и, подавив улыбку, очень вежливо принес извинения за беспокойство и благодарность за внимание.

— Наш долг такой! — заверил председатель.

— При обыске положены свидетели, или, как говорят, понятые, — пояснил участковый.

— И все-таки чуднó, — улыбнулся Вася, — ведь не человек — медведь!

— Привыкай, — посоветовал ему Андрюша, — такое в кино не увидишь!

— Приступим! — Борис широким жестом пригласил всех войти, и Андрей отпер дверь.

Свидетели молча, внимательно оглядели медведя и уселись в ряд на скамье у стены, поджав ноги, чтобы не касаться лужи. Борис, став на колени, пытался разглядеть, много ли в нее осыпалось песчинок, а увидел лишь, как в зеркале, свое лицо.

Андрей и Василий принесли из сеней бак с водой, два пустых ведра и таз. Андрюша располосовал мешок на тряпки.

Еще вчера, за ужином, с шуточками, распределили обязанности так: Василий и Андрюша будут полотеры, шкуродеры и шкуротеры, Андрей будет выжимала, а Борис — полоскатель и урожая собиратель.

По этой схеме без промедления и начали действовать. Полотеры вытирали лужу, намокшие тряпки над тазом выжимал Андрей и передавал Борису, который их старательно прополаскивал в баке, поглядывая, оседают ли на дно песчинки.

Лужа казалась небольшой, но таз заполнился быстро. Осторожно слили грязную воду в ведро, а осевшую муть смыли в бак. Так три раза. Ведра выносил Витянька, очень довольный, что опять добился своего — в школу не пошел.

Когда подсушили лужу, медведя передвинули на середину комнаты. Он легко скользнул по крашеному полу, оставив за собой широкий мокрый след и смрадный дух. След вытерли, а дух попытались прогнать, широко распахнув дверь. Отворить окна мешали глухие зимние рамы.

Теперь полотеры стали шкуротерами. От ушей до пят сухими тряпками обтирали они медвежью шубу, поворачивая его с боку на бок. Им помогали свидетели.

После того как медведь заметно подсох, Борис прополоскал тряпки, сменили воду в баке и начали шкуродерство — двумя скребницами, взятыми на конном дворе.

Сыпались и сыпались на пол волосы и песчинки, они окаймили медведя, как святого нимб.

Заглядывали из сеней собаки, нетерпеливо облизывались, повизгивали, должно быть предвкушая пир, но ни одна порог не переступала.

На мокрую тряпку аккуратно собрали все, что осыпалось, прополоскали ее в баке, а медведя передвинули на чистое место и продолжили прочесывание шкуры.

Так, снова и снова ворочая тушу с боку на бок, работали шкуродеры, сидя на корточках, изогнувшись, чтобы не наступать на золотистый ореол.

На лбу у обоих исполнителей выступил пот, а в глазах — без слов: «Пора кончать это удовольствие!» Борис, тоже сидя на корточках, пальцами прочесывал мех, разглядывал его в лупу и просил: «Еще немного, ребята!»

Наконец он признал, что урожай собран подчистую, без потерь. Свидетели и исполнители с ним охотно согласились.

— Ну, работенка! Уверен, легче из болота тащить бегемота! — разминая поясницу, произнес Андрюша и посмотрел на Бориса, явно довольный, что хорошо пошутил.

— Это еще цветочки, а зубки впереди! — напомнил Борис, и Витяньку послали поторопить «зубничку», которой в дальнейших действиях была отведена главная роль. С ней Андрей уже договорился.

В ожидании осторожно слили воду из бака, посмотрели, как блестит на его дне урожай, и, чтобы его подсушить, включили электроплитку. Затем вывернули мешок, в котором путешествовал медведь, тщательно собрали в таз всю землю, а Борис промыл ее и все осевшие на дно песчинки добавил к урожаю. Не довольствуясь этим, он попросил мешок и все тряпки собрать и сохранить, — может быть, еще потребуются в дальнейшем.

Вскоре появился Витянька, держа чемоданчик с красным крестом, а следом — черноглазая, с синими тенями на веках и яркими губами девушка, в модном клетчатом пальто, из-под которого чуть выглядывал белый халат. Выглядела она чужеродно, но оказалось — тоже Молоканова — Вера Павловна. И снова Борис извинился за беспокойство, поблагодарил за внимание и приступил к делу.

— Задача, Вера Павловна, в том, чтобы у этого пациента, — Борис показал глазами на медведя, — вырвать зубы, на каких много налипло металла, а где его мало — счистить, как зубной камень.

Вера Павловна смотрела на медведя, и глаза ее становились круглыми, а по выражению лица нетрудно было догадаться: очень она жалеет, что согласилась…

Чтобы отрезать ей путь к отступлению, Борис поспешил сменить тему: попросил разрешения сфотографировать ее рядом с таким необычайным пациентом.

— Я не ищу известности, — ответила она и начала доставать инструменты из чемоданчика. — Мне не приходилось, но на последнем курсе нам показывали фильм о работе стоматологов в зоопарке, с усыплением пациентов, — добавила она.

— С этим проще — он не проснется, можно не спешить, — заверил Борис.

— Это, конечно, так, но тут другие опасности, — ответила Вера Павловна, глядя, как Андрюша и Василий, подтащив медведя к стене, против окна, посадили его, плотно прижав спиной к бревнам.

— Кресла не надо, они как раз — нос к носу! — загоготал Андрюша, переводя взгляд с врача на пациента, который норовил завалиться на бок (Василий его придерживал одной рукой за горло, другой — за ухо).

Вера Павловна медленно приближалась к пациенту. Рядом с ней, приноравливаясь к ее шагу, двигался Андрей, держа подносик с инструментами. Андрюша, присев на корточки и согнувшись так, чтобы не мешать врачу, раскрыл медвежью пасть. Вера Павловна, брезгливо морщась, ввела в нее зеркальце. Оно застучало по зубам — так сильно дрожали руки.

Все свидетели подошли поближе, заглядывали из-за ее спины.

— Не шевелитесь! — скомандовал Борис, нацелив фотоаппарат.

Он успел щелкнуть трижды, когда Вера Павловна объявила:

— Вижу металл справа на верхней челюсти на втором и четвертом зубах, а слева — на втором и точечки на четвертом, и пятом, и шестом, и на нижней челюсти — первый справа и второй, а слева на первом, третьем и чет… Ай! — взвизгнула она и отпрыгнула так, что упала бы, не подхвати ее Борис.