Иван Винаров - Бойцы тихого фронта

Радиограмму мы подписали втроем: Димо Дичев, Штерю Атанасов и я.

Уже на следующее утро Радил принял ответ:

«Приготовьтесь встречать самолеты… С завтрашнего вечера три ночи подряд будем сбрасывать оружие и боеприпасы… Координаты — предложенные вами. Димитров».

Августовская ночь, тихая, звездная, давно накрыла отроги горы Ястребац, когда по данному нами знаку партизаны зажгли сигнальные огни. Их было пять, в одну линию на расстоянии нескольких десятков метров один от другого — так мы договорились по радио после уточнения координат. Костры ярко вспыхнули, а мы отошли в сторону от поляны. Ночь была теплая, тихая, звезды крупные и ясные, видимость — великолепная. К счастью, предсказания о дожде, низкой облачности, тумане не сбылись.

Держа в руках сигнальную ракетницу, я ждал вместе с Димо Дичевым и Штерю Атанасовым. Разговаривать старались негромко, чтобы вовремя услышать гул моторов самолета. Димо Дичев рассказывал о бое у Батулии, об атаке Первой софийской партизанской бригады, о дорогих жертвах. Рассказывал и о тяжелом Рильском походе Второй партизанской бригады, которой командовал в ту пору Боян Болгаранов, о товарищах, павших в боях. Почти во всех случаях партизаны несли потери вследствие нехватки оружия: «У врага пулеметы, автоматы, он бросает против нас самолеты, подвижные моторизованные части, — говорил Димо Дичев. — А наши вооружены в лучшем случае винтовкой, редко автоматами, пулеметами, отбитыми у врага…» Действительно, восстание, для участия в котором на этих днях должен был прибыть Станке Димитров, всенародный штурм, о котором писал в своих инструкциях Центральному Комитету партии Георгий Димитров, — были бы неосуществимы без оружия и боеприпасов в достаточном количестве… Потому так велико было нетерпение, охватившее нас в ту ночь, первую из трех ночей, в которые должны были прилететь советские самолеты…

Послышался шум моторов. Спустя несколько минут шум превратился в рокот. Я по звуку узнал, что летят Ли-2, на которых советское командование забрасывало в начале войны наши группы в Болгарию и Югославию.

Когда самолеты приблизились к поляне с кострами, я выпустил из ракетницы одну за другой три ракеты. С высоты около 800 метров с самолетов начали сбрасывать на парашютах груз. В тихой безветренной ночи белые купола парашютов медленно опускались туда, где их поджидали мы. Их число превысило сотню.

Трудно описать ликование, вызванное появлением советских самолетов. Партизаны и местные жители, которые пришли помочь собирать парашюты, бросились к драгоценному грузу. Они складывали большие брезентовые мешки на вате, которая предохраняла их от удара о землю, на краю поляны. В мешках находились автоматы, пулеметы, гранаты, боеприпасы — то, что мы ожидали, в чем испытывали острую нужду тысячи народных борцов — болгарских партизан, часть которых собралась около села Цырна-Трава…

В последующие две ночи самолеты опять сбросили драгоценный груз. Всего с советских самолетов было сброшено несколько сот грузовых парашютов с оружием и боеприпасами, которых могло хватить для вооружения целой партизанской дивизии.

Оружие немедленно распределили среди сосредоточенных здесь болгарских партизан. Часть оружия выделили для отрядов, которые прислали к нам своих представителей. Каждый уполномоченный уносил с собой по нескольку автоматов, сотни патронов, гранат, их группы немедленно отправлялись в глубь Болгарии, где их с нетерпением поджидали боевые товарищи. Другую часть оружия и боеприпасов (чуть ли не половину полученного количества) мы передали для вооружения бойцов, мобилизованных в югославскую партизанскую армию.

Свою долю получило и местное население. Мы с Димо Дичевым и Штерю Атанасовым решили подарить полотно с куполов парашютов бедным людям — им можно было одеть жителей нескольких сел…

Оружие прибыло. Оставалось дождаться прилета Марека. В очередной телеграмме Димитров сообщил:

«Уточните координаты посадки самолета. С ним прибудет Марек и группа товарищей. Димитров».

Координаты, которые мы передали несколько часов спустя, были те же, что и ранее. Это была высокогорная поляна, покрытая низкой травой, без единого камня на ней. Расчистили остатки недогоревших костров, собрали сухие сучья для новых сигнальных костров. Мы должны были их зажечь в форме «дорожки» — по четыре костра параллельно один другому.

К вечеру 26 августа Радил Иванов принял телеграмму, в которой Георгий Димитров сообщил, чтобы мы ждали Марека. Мы поняли — в одну из ближайших ночей.

Наконец-то! Наконец-то Станке Димитров, с мыслью о котором мы пересекли почти всю Югославию, прилетит к нам. Значит, события назревают. Если Марек был нужен нашему Центральному Комитету несколько месяцев раньше, в начале весеннего подъема движения Сопротивления, то как он был нужен сейчас, когда нашему народу предстояло совершить величайший подвиг — подняться на победоносное восстание 9 сентября 1944 года!

Наступила ночь 27 августа. Мы были готовы к встрече.

Перед тем как приступить к конкретной подготовке для приема самолета и зажечь костры, нам следовало снова связаться с Димитровым в назначенный час. Радил включил радиостанцию. Вот раздались сигналы морзянки, и Радил, напряженный и сосредоточенный, начал записывать группы цифр нашей шифровки. Телеграмма была небольшая. Прием длился одну-две минуты от силы. Этого времени было достаточно, чтобы сообщить то, чего мы ожидали.

Мы спешно приступили к расшифровке.

Небольшая книжечка, верой и правдой служившая нам, в этот вечер помогла прочитать слова сообщения, которое нас потрясло:

«В результате авиационной катастрофы погиб Станке Димитров — Марек, выдающийся руководитель нашей партии, до последнего вздоха преданный своему народу и рабочему движению… рабочий класс и Болгарская коммунистическая партия понесли огромную потерю. Димитров».

Над поляной, окутанной безмолвием звездной летней ночи, воцарилась скорбь. Не стало замечательного руководителя, который мог бы принести неоценимую пользу идущему на штурм народу.

Позже, после победы, мы узнали подробности катастрофы самолета, на котором Марек вылетел из Москвы в Калиновку, где к его группе должны были присоединиться опытные деятели партии Васил Димитров, Михаил Георгиев, Атанас Алтыпармаков, Георгий Глухачев, Гаврил Атанасов. Мы узнали также, что Марек вместе с радистами — Любеном Жековым и Еленой Касабовой, — и Василом Дончевым несколько раз в течение июля и августа предпринимал попытки добраться до партизанской земли. Как свидетельствуют Жеков, Касабова и Дончев, их самолет несколько раз натыкался на «ловушки», которые опытные советские летчики своевременно замечали.