Елена Филон - Лимб

Мама нежно взяла мою ладонь в свою и слабо улыбнулась:

— Ты ведь знаешь, как я отношусь ко всякого рода психотерапии, но тебе это…

— Мам, я знаю. Мне это необходимо. Всё в порядке, правда.

Мои сеансы с психиатром начались сразу после того, как я заново научилась говорить и в требовательном порядке пыталась заставить всех и каждого рассказать мне о происшествии на перекрёстке. Будучи не в себе я вопила о том, что знаю всех этих людей и имею полно право быть в курсе, что с ними стало! Это было глупо с моей стороны, так как мои родители точно знали, что я не могла быть знакома ни с кем из них. В нормальном мире таких случайностей просто не бывает. Пятеро людей имеющие общее знакомство просто не могли неожиданным образом встретиться в одной и той же автомобильной катастрофе.

Фокс и Эллисон умерли на месте.

Алека и Тайлера доставили в реанимацию. Как и меня.

Это вся информация, в которую меня посвятили, после того как я вышла из комы. Но со временем я докопалась до истины.

И так, к слову, я не стала никого уверять в том, что была знакома с их душами в Лимбе.

Больше я не уверена в том, что была там.

Фокс был прав, говоря, что поверить в существование подобного места, будучи живым практически невозможно. Если конечно Фокс вообще говорил об этом.

Так что всё чем я занимаюсь сейчас, копаясь в своей полностью восстановленной памяти, так это тем, чтобы не проронить лишнего словечка о Лимбе и не получить билет в психиатрическую лечебницу. Ночных кошмаров и так было достаточно, чтобы врачи стали дружно намекать о том, что заточение там может пойти мне на пользу.

И я всё ещё помню перспективу, которую предсказывал мне Лимб.

Если только он не плод моей больной фантазии.

Вот так я и живу. Изо дня в день, не понимая, где правда, а где вымысел.

— Мама, я должна с ним повидаться, — натянуто улыбалась я, глядя в преисполненное тревогой лицо матери. — Неужели ты опять станешь меня отговаривать? Прошло уже полтора года…

— Мика… — мама, вновь с трудом сдерживая слёзы, понуро взглянула на наши руки. — Этот парень… Я не понимаю, зачем тебе это?

— Просто потому что я так хочу. Я хочу с ним повидаться. И если ты меня к нему не отвезёшь, то я…

— Я отвезу! — забила тревогу мама. — Я отвезу! Ещё чего надумала? Думаешь, одну тебя к нему отпущу?! Ну уж нет… теперь я везде буду рядом с тобой. Куда бы ты не пошла, слышишь?

— Слышу, — благодарно улыбнулась я, чувствуя, как болезненно сжимается сердце от предстоящей встречи с Тайлером.

Городское кладбище «Гудс-Хилл».

Аккуратно подстриженный газон с бесконечными рядами белоснежных надгробий, убегающих за самый горизонт на стыке зелени и насыщенно-синего безоблачного неба. Если бы оттенок был немного темнее, я бы сравнила его с глазами Тая. С теми, которые ещё блестели.

«Тайлер Харрис, Годы жизни 1989–2013. Любимый сын и заботливый брат».

У могилы солнечное место. Свежие цветы, словно кто-то побывал здесь незадолго до меня и крохотная фотография в простенькой рамочке разрисованной сердечками от руки, в самом уголке которой короткая надпись: «Я люблю тебя, братик». На фото Таю не больше семнадцати. Короткостриженый, с ленивой улыбкой на устах и сверкающими синевой глазами.

— Миленько получился, — улыбнувшись, хрипло произнесла я, усаживаясь на траву у белоснежной плиты.

Мэр Харрис определённо выбрал для сына одно из лучших мест на кладбище.

Набрала в грудь побольше воздуха и шумно выдохнула, поглядев на автомобиль у кладбищенского ограждения, в котором осталась ждать мама. Она и сейчас с меня глаз не спускает. Наверное, продолжает ломать голову над тем, почему её дочь вообще принесла цветы на могилу того, кто обрёк её девочку на кому. А я… а я и сама ничего не понимаю.

Не знаю, была ли наша с Тайлером встреча после смерти реальной, или никогда и не было тех объятий, тех поцелуев, колеса обозрения и набитого пончиками рта проводника. Тогда мне нравилось на него смотреть, он казался таким… настоящим. Живым. Простым.

Я аккуратно прислонила чёрные тюльпаны к надгробной плите. «Короли ночи» — точно такие же цветы, которые я когда-то материализовала в мирном секторе. Их было непросто достать в нашем-то небольшом городке, поэтому я заранее попросила отца позаботиться об этом.

— Ты тогда здорово офигел, — с тихой усмешкой сказала я, глядя на улыбающегося с фотографии Тая. — Не думал, что я так могу, да?

Слёзы нехотя вырвались из глаз, и было бесполезно их останавливать. Я даже не пыталась. Это были слёзы скорби по тому, кто спас мне жизнь. Во всех смыслах. Неважно где это произошло. Благодаря Тайлеру я сейчас здесь. Живая и здоровая. Относительно, разумеется.

— Ну и? — усмехнулась я сквозь слёзы. — Как ты там, проводник? Много работы? Наверное, опять отлыниваешь. Почти уверена, что отлыниваешь! Кем на этот раз прикинулся? Или на других обязанности повесил? А, Тайлер? — из-за рыданий, я почти не могла говорить, но постаралась себя успокоить. Если мама увидит, больше вообще из реабилитационного центра не выпустит. А у меня есть и другие дела.

Вздохнула поглубже и вытерла ладонями мокрые щёки:

— Тай… ты ведь был, правда? Кто ты теперь? С тобой всё хорошо? Теперь ты можешь открывать окна в мир живых? Тогда дай мне знак оттуда. Хоть какой-нибудь. Знаешь… это сложно… я снова оказалась той же ситуации, — горько усмехнулась и новая порция слёз прорвала оборону, — в той же самой ситуации, когда не знаешь где правда, а где вымысел. Наверное, это судьба у меня такая. Так что… — тяжело вздохнула и вновь посмотрела на фото, — если ты там, если ты меня слышишь, дай знак. Пожалуйста… Я просто хочу знать, что с тобой всё в порядке. Что ты был… у меня. Что ты есть сейчас. Что ты просто… там, а я здесь. И я вовсе не спятила. — Недолго помолчала, обняв себя руками покрепче и с силой прикусив дрожащую губу, чтобы не разрыдаться вслух. — Ты так и не успел мне рассказать всего. Кто с тобой говорил и о чём… Но Тайлер, на мне нет никакого символа спиралевидного солнца… — тело вновь сотрясалось в рыданиях, — это значит… Это ведь значит… что не было… нас? Верно? Не было Лимба. Не было никаких секторов и ты… ты никакой не проводник смерти — просто умер. Так ведь? На мне нет этого проклятого символа! — я спрятала лицо в ладони и беззвучно плакала, пока не услышала, как хлопнула дверка машины — мама направлялась ко мне.

— Тайлер, — прошептала я, глядя на фото, — спасибо. Надеюсь, ты всё ещё где-то существуешь. Я буду по тебе скучать. Уже скучаю. Всё время.

«Городская психиатрическая больница „Волард“. Дата открытия — 1964 год» — надпись с голубой облупившейся краской над круглым крыльцом старой постройки с белым фасадом.