Сергей Бельченко - Фронт без линии фронта

Сразу же после разговора с Котляром и указаний Шапошникова мы приступили к делу. Был сформирован сводный отряд, который в свою очередь состоял из одиннадцати отрядов заграждения (ОЗ). Эти отряды должны были минировать шоссейные и грунтовые дороги, мосты и возможные пути обхода. Сводным отрядом стал командовать бригадный инженер ОМСБОН майор М. Н. Шперов.

Михаилу Никифоровичу в тот год исполнился тридцать один год. Но он был уже опытным военным инженером. Несколько лет прослужил на Дальнем Востоке в должности начальника инженерной службы полка. В 1936 году его послали учиться в Москву, в Военно-инженерную академию имени Куйбышева. Зимой 1939 года учебу пришлось прервать: началась финская война. Шперов служил в одной из стрелковых дивизий, занимался наведением переправ, разминированием, разрушением вражеских укреплений. В нашу бригаду Михаил Никифорович пришел одним из первых. Это благодаря его энергии и усилиям мы сумели в короткий срок обучить минновзрывному делу большое число людей. Теперь воинам бригады предстояло применить на практике полученные знания.

Все необходимое для заминирования мы получали непосредственно на промышленных предприятиях по разнарядке Главного военно-инженерного управления. И тут произошел со мной курьезный случай: двадцать с лишним лет служил я в армии, принимал и передавал оружие, боеприпасы, снаряжение, но и понятия не имел, как производятся расчеты с промышленностью. В один прекрасный день присылают нам в бригаду счет. Я глянул и ахнул: девять миллионов рублей! Срок оплаты — десять дней. Меня даже пот прошиб! Но все оказалось очень просто. Начальник финансового управления Советской Армии, взглянув на счет, не проявил никакого беспокойства и наложил резолюцию: «Оплатить». При этом он сказал мне:

— Направляемые промышленностью в ваш адрес счета, товарищ Орлов, будем оплачивать немедленно.

Я успокоился и подумал: какая же все-таки дорогая штука война! И позже, журя кого-нибудь за небрежное отношение к военному имуществу, вспоминал эти большие цифры.

Октябрь 1941 года начался наступлением гитлеровцев на Москву. 6 октября фашисты захватили Брянск, 9-го — Сухиничи, Юхново, Гжатск, 14-го — Калинин.

В первых числах октября из штаба Московской зоны обороны и Главного военно-инженерного управления Советской Армии нам пришел приказ приступить к работе по минированию дальних подступов к столице. Отряды заграждения выехали на выполнение задания. Минирование и закладка фугасов производились на Ленинградском, Пятницком, Волоколамском, Можайском, Наро-Фоминском, Остаповском, Подольском и Каширском шоссе, на грунтовых дорогах и других танкоопасных направлениях. К взрыву подготавливались мосты и трубы. Это был первый опыт выполнения бригадой боевого приказа.

Дожди и ранний снег превратили поля и грунтовые дороги в сплошное месиво. Устанавливать мины в таких условиях было очень опасно. Руки бойцов коченели, глина толстым слоем прилипала к пальцам. Одно неосторожное движение — и поминай как звали. Однако энергия минеров, темпы их работы не снижались. Нашелся в саперной роте бригады изобретатель — Ивашин, инженер по образованию. Он придумал предохранитель, обеспечивающий безопасность при зарядке и установке мин. Приспособление это имело очень простое устройство, и его запустили в массовое производство.

Минные заграждения на дальних подступах в дни битвы под Москвой сыграли свою роль. Генерал-майор Белов потом рассказывал, что гитлеровцы, ведя наступление на Каширу, двинули вперед танки. Первые пять машин сразу же подорвались на наших минах, остальные повернули обратно. Возобновить атаку противник не решился.

К 16 октября положение на Западном фронте ухудшилось еще более. В сводках Совинформбюро замелькали названия населенных пунктов, которые считались уже пригородами столицы. Над Москвой нависла страшная опасность. В эти дни было принято решение эвакуировать из столицы ряд правительственных учреждений и промышленных предприятий. Эти меры, вполне естественные в создавшейся обстановке, все же вызвали излишнюю нервозность, суетливость у менее устойчивой части населения города. 15 и 16 октября на Ярославском, Казанском и Курском вокзалах стали появляться толпы эвакуировавшихся. По шоссейным дорогам, ведущим на восток, мчались переполненные машины.

Точно шакалы, почуяв наживу, стали вылезать из своих нор недобитые бывшие белогвардейцы, затаившиеся враги. Они спешили оказать услуги гестапо. В полутемных лестничных клетках на дверях и стенах чьи-то руки выводили: «Здесь живут коммунисты». Обнаглевшие фашистские лазутчики сигнализировали немецким самолетам.

В столице требовалось навести должный порядок и усилить ее оборону.

16 октября командующий Московским военным округом генерал-лейтенант Артемьев собрал командиров соединений, размещенных в Москве и Подмосковье, и приказал стянуть в Москву все части и сосредоточить их на важнейших участках города. Срок был дан четыре часа. Прямо на заседании я приказал вызвать полки ОМСБОН в Москву, а когда уходил от начальника гарнизона, мне доложили, что «все уже движется». Только минеры отрядов заграждения остались на местах и продолжали свою работу.

К вечеру наши полки стали прибывать в город. В полном боевом снаряжении омсбоновцы двинулись по затемненным улицам города.

— Запевай! — раздалась команда, и звонкий голос запевалы нарушил тревожную тишину улицы. Роты подхватили припев:

В хоре отчетливо выделялись голоса авторов песни — Семена Гудзенко и Юрия Левитанского. Конечно, это было далеко не лучшее произведение молодых поэтов бригады. И написано оно было наспех, наверное, в поезде, пока ехали в Москву. Но в песне звучала уверенность в победе, а это было главное. С этого дня незыблемым правилом для всех наших подразделений стало ходить по улицам города только с песней, чтобы все знали, что Москва наша, что Красная Армия в городе.

1-й полк расквартировали в Доме союзов и в здании ГУМа, 2-й — в школе на Малой Бронной, в Литературном институте и в опустевшем здании Камерного театра на Тверском бульваре. Бойцы спали прямо на полу, обвешанные патронташами, сумками с гранатами и зажигательными бутылками. По сигналу тревоги они могли выступить мгновенно.

Приходилось считаться с возможностью прорыва вражеских войск в город. 21 октября войскам московского гарнизона было приказано приступить к созданию городского оборонительного рубежа, к постройке огневых точек и баррикад на площадях и улицах внутри города. Бригаде выделили сектор, осью которого была улица Горького от Белорусского вокзала до Кремля. Передний край проходил вдоль выемки Московско-Белорусской железной дороги и соединительной ветки. На правом фланге — Бутырская застава, на левом — Ваганьковское кладбище.