В. Шевченко - Чекисты рассказывают. Книга 3-я

По приезде на Мариенплац Сологубов позволил услужливому шоферу проводить себя под руку до подъезда ближайшего дома, который он ему указал. А как только таксист уехал, вышел из подъезда и проходным двором тяжело зашагал на соседнюю улицу. Нашел дом Кантемирова, стал подниматься по узкой лестнице на четвертый этаж.

Эти несколько лестничных пролетов показались ему длиннее крутых маршей парашютной вышки. Рвущая боль в правом боку сделалась невыносимой. Сцепив зубы, чтобы не застонать, тяжело дыша и обливаясь потом, Сологубов шел медленно, делая остановки на каждой площадке. И все время его донимала беспокойная мысль: дома ли хозяин квартиры, до которой он добрался с таким трудом, не напрасны ли были все его усилия?

На счастье, Кантемиров оказался дома. Только в первую минуту, со сна, несколько растерялся, был удивлен, что Сологубов, пренебрегая им же самим установленным жестким правилом, вдруг пришел к нему домой, да еще ночью. Обычно они встречались на квартире у Марты, которую Кантемиров мог посещать, не вызывая подозрений, как ее близкий родственник.

— Что случилось, Петр Константинович?! — испуганно спросил он, увидев запекшуюся кровь на виске товарища.

— Потом расскажу, — Сологубов подошел к радиоприемнику, включил его, морщась от боли, опустился на заскрипевший под ним стул. — Дайте попить.

Кантемиров побежал на кухню, принес стакан холодной воды. А когда Сологубов напился, хотел было снять с него пальто. Петр остановил его:

— Не надо, Савва Никитич. Садитесь за стол, необходимо срочно передать сообщение в Москву.

И как только Кантемиров сел, положив перед собой бумагу и авторучку, Сологубов, полузакрыв обведенные синевой глаза, начал диктовать ему текст радиограммы. Потом попросил прочитать написанное, заключил:

— Все правильно. Теперь зашифруйте и быстро передавайте.

— Быстро не получится, — сказал Кантемиров, озадаченно почесав затылок. — Здесь, на дому, я работаю только на прием. Для передачи обычно выезжаю с рацией за город.

— Это слишком долго. — Сологубов, раздумывая, помолчал. — Придется, пожалуй, один раз рискнуть. Передавайте прямо отсюда.

Кантемиров пошел доставать из домашнего тайника шифровальные таблицы. Но вдруг остановился, только теперь хорошенько рассмотрев, как неузнаваемо за одни сутки изменилось, осунулось и постарело красивое лицо Сологубова.

— Сначала я должен отправить вас в больницу, Петр Константинович. — Кантемиров стал торопливо, не попадая в рукава, надевать свой пиджак.

— Занимайтесь своим делом! — строго сказал Сологубов, тяжело подымаясь со стула. — До больницы я доберусь сам, без вашей помощи. — И, подойдя к двери, добавил: — Не провожайте меня, Савва Никитич. Ваши соседи не должны видеть нас вместе.

Благополучно спустившись вниз, Сологубов от подъезда повернул влево — по асфальтовой дорожке, вдоль мокрого газона к стоянке такси на улице. Там, под синеватым люминесцентным светом высоких фонарей, тускло блестел вымытый дождем одинокий «оппель» с шахматной полоской на дверце.

Сологубов направился к нему. Шел он медленно, с трудом передвигая отяжелевшие ноги. И только подошел к такси и хотел попросить шофера, чтобы открыл дверцы, как вдруг потемнело в глазах, голова закружилась и он ничком упал возле машины.

Когда шедший на некотором удалении Кантемиров подбежал к нему, Сологубов был уже без сознания.

Дружинина разбудил телефонный звонок. Часы со светящимся циферблатом, лежавшие на ночном столике, рядом с телефоном, показывали без четверти четыре. Дружинин взял трубку. Дежурный из комитета просил его срочно приехать на службу.

— Что стряслось? — сонным голосом спросил Николай Васильевич.

— Получено важное сообщение, — сказал дежурный.

Сон как рукой сняло. Дружинин стал быстро одеваться, стараясь не разбудить жену. Но она все равно проснулась. Надев халат, пошла на кухню сварить ему кофе, пока собирается.

Через полчаса подполковник уже был в комитете и читал расшифрованную радиограмму из Мюнхена. Она была сравнительно невелика, но содержательна. Замысел Сологубова попытаться взять Мальта в Будапеште понравился Дружинину (о происшедшей автомобильной катастрофе и ее последствиях Николай Васильевич еще не знал, сообщение об этом от Кантемирова получил только на следующий день, в понедельник).

Прочитав радиограмму еще раз, Дружинин позвонил дежурному, чтобы выяснить, когда отправляется из Москвы в Венгрию ближайший по расписанию самолет. Потом попросил срочно вызвать лейтенанта Строгова.

Живший за городом Веня приехал примерно через час. Дружинин уже получил санкцию на командировку лейтенанта в Будапешт. Вручая ему перед отъездом на Внуковский аэродром пакет с фотографиями Мальта, Николай Васильевич сказал:

— Для нас очень важно, чтобы операция по захвату Мальта не бросила ни малейшей тени на источник информации о нем. Позиции Сологубова в американской «Службе-22» должны быть прочными. Поэтому передайте нашим венгерским друзьям, чтобы Мальт, по возможности, был арестован не один, а с теми из своих сообщников, с кем он будет в Будапеште встречаться, и как бы по их вине...

С этим напутствием Веня и покинул Москву. Это было ровно в десять, в воскресенье, двадцать первого октября.

Дружинин с нетерпением ожидал его возвращения. Прошел один день, второй, третий. И тут радио известило о чрезвычайных событиях в Венгрии.

Дружинин услышал это сообщение перед сном и сразу подумал: дело Мальта, по которому лейтенант Строгов оказался в Будапеште, видимо, надо рассматривать в прямой связи с происходящими там событиями. Эта мысль всю ночь беспокоила Дружинина, из-за нее он плохо спал. А утром, как только почтальон принес свежие газеты, он нетерпеливо набросился на них. На четвертой полосе было напечатано:

«Попытка контрреволюционного путча в Будапеште.

Будапешт, 24 октября (ТАСС). Вчера поздно вечером подпольные реакционные организации предприняли попытку вызвать в Будапеште контрреволюционный мятеж против народной власти. Эта вражеская авантюра явно готовилась в течение длительного времени, причем силы зарубежной реакции систематически подстрекали антинародные элементы к выступлению против законной власти.

Нападениям подвергся ряд государственных и общественных учреждений и предприятий. Распоясавшиеся фашистские молодчики начали грабить магазины, бить стекла в жилых домах и учреждениях, пытались разрушать оборудование промышленных предприятий. Отряды бунтовщиков, которым удалось захватить оружие, и диверсанты вызвали в ряде мест кровопролитие...»