Виктор Кувшинов - Лэя

- Не думаю. Только если в самый последний день. До пояса дождей выдумки сохраняются больше двух суток, а здесь месяцами, - Лэя и сама испугалась темы возвращения, как огня.

- Тогда за дело! – провозгласил деланно веселым голосом землянин.

Спустя пару часов он подтравливал газ из шара, впервые за двадцать дней щурясь на солнце, и пытаясь стабилизироваться над плотным слоем облаков…

Чашка была на своем месте, и даже застаревшие следы от кофе никуда не исчезли.

- Не мавзолей еще, но мемориальная кружка в память о пропавшем сотруднике – это приятно, - заметил Женя.

Они сидели с Витьком в кофейной комнате, и он впитывал всеми фибрами ностальгическую атмосферу лаборатории, в которой провел добрый десяток лет. Все та же фильтровальная бумага вместо скатерти и отсутствие печенья или конфет. Зная эту традицию, Женя прихватил по пути сюда коробку какой-то сладости в магазине. Пришлось, правда, опять наврать, что болтался по страшно важным и еще более страшно секретным делам в командировке в местах столь отдаленных, что никто из присутствующих там не бывал (что частично соответствовало действительности). Прослушав сводку последних околонаучных сплетен в исполнении Витька, бывший начальник сделал вывод:

- А ты, гляжу, растешь над собой. Теперь моя помощь в лабе не особо и нужна. Как девчонки, не забодали тебя своими достижениями?

- Не-е, у меня свой подход. К ним ведь нужно относиться, как природному явлению.

- Стихийному бедствию, имеешь в виду? – ехидно ухмыльнулся Женька.

- Иногда и так, а иногда и наоборот, очень даже могут наваять чего-нибудь приличного. Особенно Иринка. Она, вообще, очень самостоятельная.

- Конкуренты растут? – озабоченно спросил «научный консультант». – Она при мне уже неплохо справлялась.

- Да ладно, конкуренты! Счастье, что в лабе хоть кто-то еще более-менее соображает, что к чему и почему.

- Ну, а как Любочка?

- А что Любочка? Все так же – жизнь бьет ключом и все по голове, причем в основном, по моей.

- Ну, ничего. Куда без этого в нашей работе?

Девчонки, как всегда, налетев шумным шквалом, почирикали и разлетелись по рабочим местам, стесняясь проявлять явные признаки безделья при бывшем и настоящем начальствах. Женя заметил, что Виктор, наверно, лучший руководитель. Было видно, что тот терпимее и снисходительнее к девичьим ляпам, а это снижало стресс, и лаборатория становилась для них более привлекательным местом в жизни, а соответственно, в коллективе заметна лучшая и более слаженная работа. К тому же Иринка, действительно, крепко поджимала Витьке хвост своей усидчивостью и работоспособностью.

Женя второй день сидел в реале Земли и привыкал к своему старому имиджу. Сначала было все по-хорошему непривычно и интересно. Буль сдал объект по всем правилам. Даже справку о здоровье и всяких анализах умудрился оставить на тумбочке у телефона. На самом деле, он умерил свой аппетит и скинул пару килограмм из тех четырех, что умудрился нагулять за первый месяц. Было забавно слышать комментарии о своем теле, как о взятой напрокат машине: там прыщ вскочил, там ссадину посадил, переломов, ожогов, и инфекций нет, прическу такую-то сделал…

Первый день он ходил, ностальгически вспоминая места, запахи и звуки. Сходил в магазин, принял ванну, смотрел телевизор, узнавая новости последних двух месяцев. На второй день он решил сходить на работу, где все еще числился консультантом, и продолжил свое рефлексирование в лаборатории.

Выбил его из колеи звонок на мобильник. Это была какая-то Люся – подруга Буля. То есть, теперь это была и его подруга, по-совместительству, так сказать. Женя еще вспомнил, как смеялся, слушая сбивчивые и путанные объяснения кудрявого ангела, что де мол, не смог бы он пообщаться по телефону с некоей Люсей от своего имени и не обижать девушку. Женька еще припомнил ангелу, каким винтом тот понесся в реал соблазнять всех женщин сразу. Да, пернатого явно подвело его ангельское отношение к жизни – решил дарить любовь направо и налево и не заметил, как сам попался на этот хитрый крючок. А теперь не знал, как с него соскочить. Да и не хотел соскакивать, наверное. Во всяком случае, не Женьке его было судить – чья бы корова мычала...

Звонила эта самая несчастная или, наоборот, счастливая Люся. Пришлось врать соответственно инструкции, оставленной блудным ангелом. Кто бы мог подумать – ангел учил его врать! Хотя, чего там – они всегда врали. Взять любое святое писание – это ж какой-то адаптированный перевод для умственно неполноценных. А соврать «во благо» одной страждущей душе, сам бог велел. Ну, пусть не бог, но ангел-то уж точно. Вот Женька и врал, что сейчас в отъезде и встретиться не сможет. Что, опять-таки, и не было таким уж наглым враньем, учитывая отдаленность Буля – просто, очередной адаптированный перевод с ангельского. Правда, у Женьки самого осталось странное впечатление, будто и его самого неслабо водят за нос.

И все-таки, этот разговор вывел его из себя. В голове пошли кругом вопросы, на которые не было ответа: «Кто он такой и его ли теперь это тело? Что он вообще здесь делает, и что ему нужно от жизни? А может, он просто сошел с ума и сейчас настал миг просветления?» Нет, кажется, не сошел – на телефоне висел номер неизвестной ему Люси.

«А позвоню-ка я Федьке – хоть поболтаем!» - пришла спасительная мысль. Но тут его ждал прокол. Приятель был недоступен на всех телефонах и частотах.

Ноги сами вынесли из института и повели в магазин на дозаправку. По своей старой холостяцкой привычке он ничего лучше не придумал, как пойти домой и напиться. Правда, в надежде на то, что Федька все же объявится, решил начать с пива.

Плюхнувшись на диван и открыв банку, он так и замер, отхлебнув только пару глотков и забыв об окружающей реальности. Мысли продолжали вертеться вокруг событий последних дней. А событий произошло так много, что их было трудно переварить. Сначала вспомнился Буль, который, как всегда, пытался шутить, но это плохо удавалось. Все-таки сильно он очеловечился, пожив в реале. Стал слишком серьезно относиться к окружающей действительности и своим личным отношениям в частности, растеряв по дороге остатки своей ангельской мудрости. Женька спрашивал его:

- Ты же такой старый, как же тебя угораздило втюриться, как мальчишку?

- Сам дурак! – буркнул ангел в ответ.

- Надо признать, ты прав по всем позициям, - пришлось согласиться Женьке.

- Я думаю, что только сейчас сумел постичь всю мудрость мироздания, - снизошел ангел до откровений.

- И в чем же она?

- В ощущениях и взаимодействии душ. А высшей формой этих взаимодействий является любовь, - мечтательно ответил Буль.