Л Савелов - Принцесса Иза

Действительно, мумию извлекли из недр машины раньше, чем был произведен таможенный досмотр, и мы оба присутствовали на торжественных похоронах мумии на большой глубине под сфинксом.

Тихо и безмятежно прошел этот счастливейший в моей жизни год. Иза постепенно вводила меня в этот мир чудес, в котором сама жила четыре тысячи лет, и в котором предстояло жить и мне после окончания моей земной жизни. Она научила меня полюбить этот древний Египет, полюбить его богов.

Этот год, который мы прожили вместе, мы были окружены слугами Изы, которые являются с нею каждый раз, своих же я на эти дни отпускаю. Хотя Иза и может быть видима простыми смертными, но после общения с ними она должна совершать особый обряд очищения, почему и избегает показываться кому-либо. В течение этого года, конечно, ей пришлось войти в сношение с людьми и завести знакомства, чтобы не вызвать толков, так как я все же еще принадлежу этому миру, но тот раз она как бы совершенно воплотилась и приняла человеческую оболочку, и очищение было произведено после окончания всего года. Тогда же она позволила написать свой портрет. Если желаешь, то я попрошу Изу показаться и тебе.

— Конечно, желаю; во-первых, мне бы хотелось познакомиться с женщиной, которая сделала тебя счастливейшим из смертных, а во-вторых, согласись, что все, что ты рассказал, до того необычно с нашей человеческой точки зрения, что вполне естественно желать и доказательств.

— Хорошо, я постараюсь упросить Изу, но поклянись, что все, что ты слышал от меня, и все, что увидишь, ты сохранишь в тайне до моей смерти.

— В этом ты можешь быть вполне уверен, и я охотно даю тебе требуемую клятву.

Приближались дни, когда должна была явиться на два дня Иза. Иволгин попросил меня переехать в гостиницу, что я с удовольствием и исполнил, надеясь, что и мне удастся проникнуть в дом Иволгина в течение этих двух дней его свидания с женой. В ожидании разрешения Изы, Иволгин посоветовал мне приготовиться к свиданию: взять ароматическую ванну и ничего, кроме молока и меда, в этот день не есть, — что я, конечно, и исполнил. Но все приготовления на этот раз были напрасны: Иза не хотела меня видеть, а назначила свидание через десять дней, желая произвести воплощение в моем присутствии, причем она сказала Иволгину, что пробудет с нами два часа.

Я переселился к Иволгину. Наступил наконец назначенный день, накануне вечером и в этот день утром мы приняли ароматические ванны и соблюдали нужную диету.

Около восьми часов вечера мы перешли в кабинет Изы. Иволгин, бывший теперь в образе принца Рамы, так как на нем был костюм древнего египтянина, распростерся перед статуей богини, шепча молитвы, затем зажег несколько светильников и совершил возлияние ароматическим маслом, от чего весь жертвенник и вся фигура богини были вскоре окутаны легким облаком. Я не спускал с жертвенника глаз, не желая упустить момент появления Изы. Продолжалось это всего несколько минут. Мне показалось, что среди облаков дыма появилась фигура; в это время поднялся Иволгин и протянул руки, и я увидел, что на них легли две другие маленькие ручки, и через мгновение Иволгин и Иза подошли ко мне; я еле успел вскочить и поклониться Изе. Все произошло так быстро, что я не мог ничего сообразить; поразила меня и красота Изы, так гармонировавшая с ее великолепным древнеегипетским одеянием. Она подошла ко мне и с улыбкой протянула руку, сказав: «Я рада видеть у себя друга моего мужа и счастлива, что могу удовлетворить ваше желание меня видеть» (Иволгин служил переводчиком).

Эти два часа промелькнули очень быстро среди общего разговора. Иза расспрашивала меня о России, о впечатлении, произведенном на меня Египтом, но ни одним словом не обмолвилась о том таинственном мире, в котором жила сама, только перед своим уходом спросила, долго ли я проживу у них и не желаю ли я присутствовать на богослужении у сфинкса. Я, конечно, ответил, что был бы чрезвычайно счастлив видеть это; тогда она дала мне маленький амулет, сказав, что он явится пропуском и даст мне возможность все видеть, так как для обыкновенных смертных остается все невидимым, хотя бы они и стояли в самой толпе действующих лиц. После этого она протянула мне руку и, крепко пожав ее, пожелала не соскучиться в Каире, затем, взявшись за руки с Иволгиным, они простерлись перед жертвенником, после чего она, положив руки на плечи мужа, поцеловала его и исчезла, оставив после себя легкий аромат незнакомого для меня запаха.

Все было так просто и вместе с тем так таинственно, что я долго не мог прийти в себя, с удивлением глядя на полученный амулет, этот вещественный знак невещественного знакомства с представительницей другого мира. Правда, после церемонии у сфинкса мне пришлось возвратить амулет, но он пролежал у меня в кошельке больше месяца, и я сделал с него фотографический снимок, который цел у меня до сих пор. После этого прошло уже много лет, однако я отчетливо представляю себе все подробности свидания с Изой и не колеблясь могу сказать, что она действительно была среди нас, и что это не был неосязаемый призрак.

Через месяц мы с Иволгиным отправились к сфинксу, я устроился между его гигантскими лапами и под защитой амулета наблюдал красивую картину церемонии, совершенно такую же, как описывал ее мне Иволгин. Сам же Иволгин присоединился к ее участникам, и я видел его вместе с Изой среди толпы знатных египтян, стоявших вблизи главного жреца.

Я больше не видел Изу, хотя она постоянно передавала мне через Иволгина привет. Вскоре после богослужения у сфинкса я уехал. Провожая меня, Иволгин, по поручению Изы, передал фотографический снимок с ее портрета и маленького золотого жучка, за которым числилось несколько тысяч лет. Оба эти предмета свято хранятся у меня, как воспоминание о чудесах страны пирамид.

Иволгин прожил несколько лет, и я поддерживал с ним деятельную переписку; он по-прежнему был счастлив и с верой в будущую жизнь ожидал кончины. Так продолжалось около пяти лет, затем письма от него прекратились, и я, беспокоясь о нем, поехал опять в Каир. Там я узнал, что мой друг скончался и погребен на каирском христианском кладбище, куда я и отправился. Могилу отыскать было нетрудно, так как памятник на ней привлекал общее внимание: это была усеченная пирамида из черного мрамора, с одной стороны которой, в глубокой нише, стояла статуя богини Изиды из белого мрамора.

Вся обстановка дома, представлявшая археологическую ценность, была завещана музею с тем, чтобы там было устроено особое отделение, носившее имя принца Рамы и принцессы Изы.

Леонид Михайлович Савёлов — русский государственный и общественный деятель, генеалог, археограф, прозаик, коллекционер — родился в 1868 г. в Варшаве в семье потомственных военных (дед, полковник лейб-гвардии конного полка, участвовал в войне 1812 года).