Марко Марчевский - Остров Тамбукту

— Нет и нет! Не нужна нам их помощь. Мы сами построим хижины. Обещает ли белый человек, что ни один пакеги не ступит в наше селение?

Я перевел его слова адъютанту. Немного подумав, он сказал:

— Ничего я не могу обещать. Доложу «старику».

Он не имел права давать какие бы то ни было обещания. Контр-адмирал послал его вести переговоры, но не предоставил ему никаких прав. Это показывало, что «старик» недооценивал туземцев.

А Гахар ждал ответу. Нужно было найти какой-то выход из смешного положения, в которое мы попали — стоять перед Гахаром как дураки и не иметь возможности сказать ни «да», ни «нет».

— Гахар, — обратился я к моему старому другу. — Я говорил тебе, что этот пакеги — нанай биля, но он не тана пакеги. Предводитель пакеги находится на большой пироге. Сейчас мы отправимся к нему и расскажем все, о чем мы говорили с тобой. Завтра в тот же час я приеду и дам тебе ответ.

— Нана — очень хорошо, — кивнул головой Гахар. — Завтра в это же время я буду тебя здесь ждать. А этот пакеги тоже приедет с тобой?

— Вероятно, приедет.

— Хорошо! Скажи ему, чтобы не брал с собой своей стрелы. Анге бу!

Авиаматка, о которой говорил адъютант, пришла в тот же день. Я никогда не видел вблизи такой огромной плавающей платформы, на которой было штук десять, а может быть и больше, самолетов. Она виднелась на горизонте, как небольшое темное пятно на зеркальной водной шири. Авианосец ни разу не подошел к острову, но с него каждый день поднимались самолеты и летали далеко на восток, вероятно, на разведку, а когда возвращались обратно, всегда кружились над островом очень низко, над верхушками деревьев.

С приходом авиаматки контр-адмирал переменился. Тогда как раньше он выглядел тихим, спокойным, рассудительным и разумным человеком, сейчас он стал очень нервным и нетерпеливым. Адъютант вытянул руки по швам и доложил о результате нашего разговора с Гахаром. Услышав, что туземцы не желают никакой помощи, контр-адмирал начал их ругать и даже пригрозил, в случае несогласия принять его условия, стереть их с лица земли. Слушая его недвусмысленные угрозы и глядя, как он нервно ходит по салону с сжатыми губами, с руками за спиной, весь красный от гнева, я спрашивал себя: «Чего он хочет от туземцев? Почему он так настаивает на их возвращении в погорелые селения? Почему он им навязывает свою помощь?» Я ни разу его не спросил о его намерениях, ибо он ничего бы мне не сказал, но когда однажды адъютант проговорился, — что постройка укреплений подвигается очень медленно, все стало ясно. Для стройки нужно много народу. Чем больше, тем лучше. Японцев было мало, Кроме того, это были пленники, работавшие по принуждению, а насилие никогда и никого не вдохновляет работать. Правда, на укреплениях работали и американцы, большей частью специалисты, но сколько их было? Тысячи две туземцев выработали бы в десять раз больше, чем человек сто японцев и двадцать американцев. Но туземцы попрятались в джунглях и хотели, чтобы их оставили в покое. Такое положение раздражало контр-адмирала и заставляло его нервничать.

— Что они воображают? О чем думают эти люди? На что рассчитывают? Очевидно, они не имеют представления о нашей силе. То, что наделали японцы, — детские игрушки. Военная шутка — не больше. Или они примут нашу помощь и защиту, или...

Я молчал. Адъютант стоял как на иголках.

— Объясните им это! — обратился ко мне контр-адмирал. — Поезжайте завтра и скажите им, что если они не согласятся на мои условия, уничтожу до одного, вместе с их джунглями. Они видели «больших птиц»? — кажется, так они называют самолеты? Скажите им, что за каких-нибудь два часа эти птицы истребят до одного всех дикарей, где бы они не укрылись. И если кто-нибудь и спасется от бомб, живым сжарится в джунглях, потому что я их сожгу и превращу в пепелище. Я очень вас прошу объяснить все это тупоголовому предводителю. Скажите ему, что это моя последняя попытка достигнуть соглашения с ним. После совесть у меня будет чиста. Я не злодей, но война есть война!

Контр-адмирал смотрел на меня в упор, наверно желая видеть, какое впечатление произведут его слова. В сущности, они ничем не отличались от угроз капитана Сигемитцу. Может быть, только тем, что в угрозах японского капитана чувствовалось его бессилие, а в угрозах контр-адмирала звучала холодная уверенность в возможности привести их в исполнение.

— «Старик» страшно разъярен, — сказал на другой день адъютант, когда мы на моторной лодке отправлялись на остров. — Если и на этот раз дикари не вернутся по домам, он и в самом деле приведет угрозу в исполнение. Вы видите эти живописные холмы, леса, эти гигантские деревья? Может быть, завтра все это обратится в черный пепел.

— Но это страшная жестокость! — возразил я. — Даже японцы этого не сделали.

— Потому что у них не было самолетов.

— Да, но это будет просто массовым убийством! — осмелился сказать я. — Туземцы ни в чем не виноваты. Они ушли в джунгли и никому не угрожают, никого не беспокоят. До сих пор ни один американский матрос не пострадал от руки туземца. Почему контр-адмирал хочет им навязать свой договор о защите и помощи?

— «Старик» уже не настаивает на заключении договора, — возразил адъютант. — Он говорит, что победитель может действовать и без договора. Сейчас он хочет только одного: чтобы туземцы возвратились в свои селения. Ничего другого.

— А почему ему не оставить их жить так, как им нравится?

— Жить так, как им нравится? Ха-ха! А кто будет строить укрепления?

Все было ясно: контр-адмиралу нужны рабы. Туземцы должны оставить джунгли, американские моряки помогут им отстроить новые хижины вместо сгоревших, а затем туземцы помогут американцам построить укрепления. Хижины будут построены недели в две, а постройка укреплений продлится года два. Кроме того, по словам адъютанта, контр-адмирал намеревается проложить шоссейную дорогу вокруг всего побережья острова.

— Зачем ему эта дорога? — спросил я. — Туземцы пользуются тропинками, которые вполне их удовлетворяют.

Адъютант иронически усмехнулся.

— Неужели вы думаете, что мы будем строить шоссе для дикарей? Шоссе нужно нам самим. На острове поселятся военные и гражданские власти. Приедут и предприимчивые люди, которые создадут работу туземцам. Тут прекрасная природа, остров может быть превращен в чудесный курорт. «Старику» здесь очень нравится. Он намеревается тут проводить свой отпуск. Он даже сказал мистеру Смиту, что, когда выйдет в отставку, расширит его плантацию и будет здесь жить зимой. «Старик» из Ванкувера, а там зима довольно суровая.